Больничные истории

Когда заставляли мыть полы коридора, дозу бунтарства тут же выпустила, потребовав бумагу, которую я подписывала при поступлении в больницу, обязуясь мыть полы. Бумаги не оказалось – значит, и претензий ко мне быть не может. Я была одна единственная, кто не мыл полы коридора отделения. Остальные родители, включая пап, которые лежали по уходу за своим чадом, мыли коридоры по очереди. Бунтовать они не хотели, хотя могли и были бы правы. Они боялись. Вдруг рассердятся на них и будут плохо лечить их ребёнка, а то и вовсе откажутся? Нет, лучше промолчать, плюнуть сквозь зубы и подчиниться. Наша ментальность такая. Это наша генетическая память, инстинкт сохранения потомства.

Сейчас времена другие. Есть аутсорсинговые компании, предоставляющие клининговые услуги. Простым языком говоря, учреждение нанимает компанию, которая тех же санитарок, раздатчиц и прочих технических работников оформляет себе в штаты. Учреждение платит аутсорсингу намного больше денег за их услугу, чем раньше тратило на эти ставки, зато освобождает себя от заботы о заработной плате, налогах, всяких других начислениях и хозяйственных расходах. Довольны все: медучреждение занято своими профессиональными обязанностями, технический персонал там же, где и работал, зарабатывает те же деньги, аутсорсинговая компания успешно ведёт свой бизнес.

По коридорам по утрам не санитарки машут шваброй, а с мягким гулом проходит моющая машина, санитарки работают шустро по палатам- они наняты не в конкретное отделение, а на всю больницу – нужно успеть.

Кухня тоже не своя, еду так же доставляет нанятая компания. И тут дела обстоят интереснее. Если раньше за некачественную еду отвечала кухня больницы, сейчас кто-то третий. И на какие-то робкие недовольства раздатчица разводит руками: «Нам привозят. Мы не знаем».

На ужин дают молоко, положенное, видимо, на полдник. Мой ребёнок жевать не может, но от молока не откажется. Меня же положили в тот же день с сыном для начала поддержать морально, а потом оказалось, что сыну просто необходима моя помощь: нейрохирург всё же подтвердил сотрясение и запретил ему ходить, вдобавок ко всему, он не мог жевать и пищу нужно было давать протёртую, греть до нужной температуры, вовремя давать лекарства и много чего делать, одним словом быть его руками и ногами. В общем, я иду за сына на кухню, наливаю из чайника молоко, и чтобы удостовериться, что молоко не горячее, отпиваю глоток. Боже, что это? На вид молоко, а на вкус вода, которой сполоснули кастрюлю, где кипело молоко. Подхожу к раздатчице и спрашиваю, что это.

– Не знаю, нам какое привозят, то и даём, – отвечает, не моргнув глазом, раздатчица.

– Хорошо, я завтра отправлю это молоко на экспертизу, – говорю я.