Больница для динозавров. Мезозойские истории

– Ох, когда срезаешь угол, всегда почему-то дольше выходит, – вздохнул Анзу. – Но ты прав, пора торопиться. Хорошо бы к реке выйти засветло. Я в темноте плохо вижу, могу промахнуться мимо брода. А там Семён Семёныч. Я его не осуждаю, конечно, ему детей кормить надо.

И они пошли наискосок по равнине, коротким путём. Было тихо и благостно, никто не выл, не рычал, не угрожал, ничьи огненные глаза не светили в сиреневых сумерках. Бэк уже предвкушал, как Анзу будет его хвалить остальным докторам за то, что он ловко обездвижил маленьких трицератопсов, как вдруг… ну конечно, что-то должно было случиться «вдруг».

– Что это? Кто-то плачет?

Они остановились, прислушались. Странное тихое хныканье доносилось из-под земли. Бэк вспомнил свою сказку.

– Это трицератопс Триша в подземном ходе, – хихикнул он. – Или хвостато-рогатая принцесса.

– Или тираннозавр, убежавший от Триши, – поддержал шутку Анзу, но каким-то нервным тоном.

– Пошли дальше, это какие-нибудь энанциорнисы щебечут.

– Нету здесь энанциорнисов, они по деревьям лазают, а где деревья на папоротниковой равнине? – заметил Бэк. – Вот опять.

Хныканье раздавалось всё отчётливее.

– Это нас заманивают хищные репены, но я их, конечно, не боюсь, я их в два раза больше, – небрежно сказал Бэк.

– Всё равно надо проверить, а вдруг это плачет потерявшийся малыш. – И Анзу решительно зашагал на звук.

Далеко идти не пришлось. Буквально через двадцать шагов они остановились у края громадной ямы, даже большей, чем та, которую сделала Вуха. На дне, невидимый в полумраке, поскуливал какой-то зверёныш.

– Я плохо вижу, кто это, – присмотрелся Анзу. – Но в любом случае надо его достать.

Он подошёл ближе к краю. Край поехал под его ногами, обрушился вниз, и Анзу с Бэком плавно рухнули в яму, подняв тучу пыли. Незнакомый зверь заверещал и замер от ужаса.

– Апчхи! Мы провалились, – сказал Бэк, пытаясь разглядеть окружающее сквозь облако пыли. – Ой! Так вот кто хныкал!

В угол ямы вжался перепуганный маленький трицератопс.

– Это Триша, – удивился Бэк. – Надо же, я всю правду рассказал, а не сказку. Только этот ещё мельче, чем те, которых мы зелёнкой мазали.

Трицератопс прислушался, потом заверещал:

– Мама! Мама!

Бросился к Бэку, прижался к нему и замер.

– Я не мама! – оскорбился Бэк. – Отстань, малявка. Господин Анзу, скажите ему, что я не мама.

– Боюсь, он мне не поверит, – грустно улыбнулся Анзу и поднял голову. – Интересно, как мы отсюда выберемся? Яма глубокая, моя голова едва дотягивается до края.

– Ну, я подсажу трицератопсика, он по вашей спине заберётся… нет, не заберётся. А я могу взлететь, я далеко не летаю, но чуть-чуть перепархиваю, я вылезу и накидаю вам веток и деревьев. Нет, тут нету деревьев. Ага, я могу позвать на помощь!

– Ты, конечно, сможешь выбраться из ямы, но далеко не уйдёшь, – спокойно сказал Анзу, поглаживая трицератопсика. – Уже стемнело, и силы зла властвуют на равнине. Посмотри наверх.

Бэк поднял голову. По краю ямы на фоне тёмных теней мерцали огоньки, подозрительно похожие на глаза.

– Это репены или другие ночные хищники, – сказал Анзу. – Как только ты вылезешь, они набросятся на тебя. А высоко взлететь и долго держаться в воздухе ты не можешь.

– Я крупнее их! – воскликнул Бэк.

– Но их много, – возразил Анзу.

Малыш заскулил. Огоньки по краю ямы зашевелились, и одна чёрная тень осторожно попыталась сползти с крутого обрыва. Анзу мотнул головой, подцепил нахала за загривок и выкинул из ямы. Остальные чуть отступили, но не ушли.

– Надеюсь, я ему ничего не сломал, – озабоченно сказал Анзу. – Я же не могу вылезти из ямы и наложить ему фиксирующую повязку.

Малыш неудержимо всхлипывал, ему было очень страшно.

– Хорошо бы его усыпить. А то все хищники Заречья сбегутся на его голосок, – сказал Анзу. – А я как назло не взял с собой настойки пустырника. Спой колыбельную, что ли.

– Я не умею петь, – нервно сказал Бэк, озираясь. – Вон ещё один лезет. Слева.

Анзу опять ухватил хищника и выбросил из ямы.

– Значит, так, – распорядился он. – Я на дежурстве, выкидываю этих неприятных животных. Фу, какой мерзкий вкус у их шерсти. А на тебе малыш. Делай что хочешь, но чтоб он молчал. Иначе на его хныканье придут существа пострашнее мелких репенов. Мы продержимся несколько часов, а с рассветом хищники уйдут. И тогда ты вылетишь из ямы и сходишь за помощью.

Следующего хищника Анзу выбил с края ямы кисточкой, которой мазали трицератопсов. Репен сразу начал вылизываться. Зелёнка ему явно не понравилась.

– Давай же! – скомандовал Анзу.

Бэк вздохнул и сказал трицератопсу:

– Я не знаю, как тебя зовут, но имей совесть, заткнись. Я тебе сказку расскажу. Жил-был маленький трицератопс Триша. И вот однажды он гулял по равнине и провалился в яму.

Хныканье стихло. Малыш, видимо, прислушался.

– Триша был очень храбрый и совершенно не плакал, когда упал, – продолжил Бэк. – Он начал придумывать, как выбраться. И увидел сбоку в стене ямы отверстие. Он сразу полез туда. А там…

Рассказывать второй раз про принцессу в озере было скучно, и Бэк придумал другой сюжет: