Больница здорового человека. Как люди изменили медицину во время пандемии

Полина Мохова Больница здорового человека

Дизайн и обложка Натальи Агаповой

Фотографии Andy Go

Иллюстрации в блоке Тимофея Яржомбека

Благодарим за помощь в проведении интервью и расшифровке материала Динару Ганееву

При поддержке краудфандинговой платформы Планета.ру и компании DOC’s:

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

* * *

Истории ковид-волонтеров, которые вы прочитаете, реальны, однако для воплощения замысла автор добавила художественные детали

Предисловие

Почему мы задумали книгу о волонтерах в разгар пандемии?

Все началось с 52-й больницы. И в первую, и во вторую волну ковида происходящее там напоминало скорее спецоперацию во время цунами, – впрочем, как и во многих других больницах. Ведь подготовиться заранее к подобной ситуации ни у кого не было возможности.

Меня поразила скорость, с которой медики 52-й больницы выстроили систему для борьбы с неизвестной болезнью: мобилизовались сами, мониторили международные исследования в режиме онлайн, а еще привлекали волонтеров.

Не было какой-то PR-кампании или чьего-то постановления. Был всего лишь пост в фейсбуке – и он привел в 52-ю больницу сотни добровольцев. Люди откликнулись. Откликнулись сердцем: они пришли на свой страх и риск, полные решимости помогать врачам во всем – от перевозок грузов с медикаментами до ассистирования в реанимациях. Пришли те, кто вообще не был обязан ничем рисковать и мог сидеть дома, в тепле и комфорте.

Когда мы запустили краудфандинг, меня в нескольких комментариях спросили, почему книга не о врачах. О врачах писали и пишут, а вот волонтеры, как мне кажется, рискуют остаться неназванными героями этой войны. Их работа – это прежде всего уникальный опыт: пережитый и осмысленный, он может и, я надеюсь, станет моделью для многих российских больниц. К тому же эта книга нужна, чтобы поддержать и поблагодарить их.

Формы организации волонтерства бывают разные. Я знаю замечательные организации, построенные сверху вниз, и людей с горящими глазами оттуда – они могут очень эффективно оказывать помощь. Но мне кажется, что у таких систем, как в 52-й больнице, – систем, которые выстраиваются снизу вверх, от частных инициатив к большим проектам, а не чьим-то высоким решениям, – потенциал больше.

У людей, которые приходят в волонтерство по своей внутренней мотивации, исходя из личных ценностей и целей, больше шансов на успех просто потому, что они волонтерство воспринимают как личное дело. Они приходят не ради отгула, зачета или материальной выгоды: они приходят, потому что не могут иначе – и волонтерство становится частью их жизни. Точно так же когда-то во время наводнения в Крымске случилось и со мной.

2020 год показал, что наша медицинская система, несмотря на все ее недостатки и проблемы, все-таки может стать более гибкой и человечной. Но ей перед этим, к сожалению, пришлось опуститься на самое дно, до состояния катастрофы: когда для того, чтобы бороться с новым вирусом, не хватает ни рук, ни средств защиты, ни знаний – вообще не хватает всего. Именно в такой момент становится понятно, что жить с волонтерами куда проще. А зачастую и неизбежно. Особенно удивительно, как присутствие волонтеров позитивно сказывается на выживаемости больных. Это ли не главный критерий необходимости таких волонтерских бригад в любой больнице?

Я смотрю на это сейчас, и меня не оставляет страх, что эта практика не сохранится. Я наблюдаю за медицинской системой не первый день, и она, как ни горько сознавать, не меняется: попадая в больницу в качестве пациента, человек становится ее собственностью. Человек превращается в единицу в системе отчетности – со временем он окажется либо в списке выбывших по выздоровлению, либо выбывших по смерти. И все.

Пациент больницы беспомощен и неравноправен другим участникам процесса. Ему просто говорят: «Сейчас мы тебе отпилим ногу», и он должен ответить: «Спасибо большое, пилите, как вам удобнее – выше или ниже колена?» Ему не объясняют почему, какие есть риски, можно ли вообще не отпиливать. А ведь именно для этого перед приемом врача мы подписываем информированное согласие – чтобы объясняли. Никакого информирования пока что не происходит, и это прямое наследие советской медицинской системы. Однако врач и лесоруб – профессии разные: первый не только отрубает и сшивает, у него и у медсестры есть коммуникационные обязанности. Но этому, насколько я понимаю, в медвузах сейчас учат мало.