Больно не будет

— Вы сидели на этой скамейке, как будто под дождем. У вас что-то случилось?

«Пока ничего не случилось, но может случиться?» — подумала Кира. Заботливо-фальшивый тон случайного ухажера стал ей нестерпим.

— Оставьте меня, пожалуйста. Мне надо побыть одной.

Петро упрямо шел рядом и руку ее не выпускал.

— Вы очень милый и интересный человек, — сказала она, — Но у меня отвратительное настроение.

— Может, сходим в кино?

— Не хочу.

— Обидно. С тех пор как ушла жена и подохла собака, мне ни в чем нет удачи. Чертовски обидно!

— Хотите, я дам вам телефон подруги?

Они уже стояли около метро. Парень наконец отпустил ее руку. Лицо его было задумчиво и строго. Очень красивое лицо. Такие лица врут самим своим существованием, ибо напоминают о гармонии, которой в мире нет и в помине. Кира не доверяла красивым лицам и потому удивлялась, как это ее угораздило выйти замуж за Гришу Новохатова, который был с виду хорошеньким, невинным ангелочком. Самое ужасное, что он, может быть, таким и был на самом деле. Это ее угнетало больше всего.

— Вам хотелось меня обидеть, когда вы сказали про подругу?

— Извините, я тороплюсь! До свиданья.

— Мне очень важно разобраться, почему от меня ушла жена, — сказал парень. — Я не успокоюсь, пока не разберусь.

Кира отвернулась от него и скоренько нырнула в метро. Литературовед так и остался стоять очаровательным, загадочным столбом посреди Москвы.

Она домой не поехала. Она не хотела, чтобы доверчивый, любящий муж видел ее в таком взвинченном состоянии. Да и давно подошло время навестить Галку Строкову, злосчастную подругу. Галка не звонила два вечера подряд, а это был зловещий признак. Видимо, Галка готовилась впасть в депрессию, и разумнее было повидать ее перед взрывом, а не после него. Галя Строкова жила в чудесном месте, возле парка Горького, где много зелени и по ночам близкое шуршание Садового кольца навевает волшебные сны. Около ее дома был уютный магазинчик, в котором почему-то никогда не было народа. Там Кира купила килограмм персиков.

Дверь открыла свекровь Гали Ангелла Кондратьевна, женщина с туманным прошлым.

— Ах, это вы, Кира! Очень кстати, очень!

«Так и есть! — подумала Кира. — Боже мой, так и есть!» Ангелла Кондратьевна, угадав ее мысль, скорбно склонила голову.

— Да, да, моя дорогая! Галина опять хандрит. Это ужас какой-то. Вы же знаете.

— А дети где?

— Кузя и Оленька на прогулке. Вы разве их не встретили? Они гуляют в скверике.

— Одни?

— Я же не могу оставить Галину, вы же понимаете. Она отказалась от ужина!

Кира обошла испуганную даму и толкнулась в Галкину дверь. Понятно, дверь была заперта изнутри — подлые Галкины штучки.

— Эй, открой, Галя!

— Кто это? — донесся слабый, истомный голос подруги.

Кира от возмущения притопнула ногой. Она подумала, что, как только дверь отворится, надо сразу врезать Галке по кумполу. Она часто об этом мечтала.

— Галка, открой, не придуривайся!

Послышались шлепающие шаги, будто мокрую тряпку волокли, Галя отперла и, не взглянув на подругу, вернулась в свое любимое плюшевое кресло, куда забралась с ногами и свернулась клубочком. Голова ее, как чалмой, была замотана махровым полотенцем, из-под которого торчали во все стороны черные прядки волос, как ежиные иглы. Она куталась в синий, теплый халат, расползающийся по швам от старости. Ее узенькое, нежное личико, казалось, все собралось в огромные, тревожные глаза.

— Смотреть на тебя неприятно, — сказала Кира. — Ты что же, и на работу не ходила сегодня?

— Нет.

— И по какой причине, позволь узнать?

— Кира, смени, пожалуйста, тон!

Кира достала из сумочки сигареты, положила их перед собой на журнальный столик.

— Дай мне сигаретку! — попросила Галя.

— Возьми.

Страдалица дотянулась до пачки, вздохнула, выковыряла сигарету, понесла ее ко рту. Пальцы тонкие, ногти неухоженные.

— Так почему ты не пошла на работу?

— Я больше не могу общаться со всяким сбродом.

— Да? Это новость.

— Кира, я прошу тебя, не говори так громко.

— Знаешь, чего мне больше всего хочется?

— ?

— Мне хочется треснуть тебя по башке, чтобы у тебя искры из глаз посыпались.

— Что ж, если это доставит тебе удовольствие.

— Ты бы хоть о близняшках своих подумала.

— Я только и живу ради этих сироток!

Кира хотела засмеяться, но не смогла. Чудное дело, она сто лет знала Галку Строкову, помнила ее по лучшим временам, сто лет ненавидела это беспомощное, вздорное создание и сто лет ее обожала. Строкова жила не ради детей и не ради себя, она вообще неизвестно зачем жила, и в этом было какое-то неодолимое очарование. Раньше-то она жила для мужчин, как и свойственно молодой женщине, потом что-то в ней сломалось, какое-то хрупкое колесико в ее психике закрутилось не в ту сторону и она навеки погрузилась в сонную апатию, не потеряв, однако, птичьего любопытства ко всему происходящему. Галка была очень хороша собой, а теперь на глазах превращалась в старуху. Но Кира знала, что если подругу как следует отмыть, слегка подретушировать и дать ей хорошего шлепка, то она еще себя сможет показать. Ого-го!

— На Ангелле Кондратьевне лица нет по твоей милости.