Больной ублюдок и «Черный интернет»

Возле фастфуда известной франшизы, где любил бывать Майкл, обитал один паренёк. Одевался он так-сяк – в одежду с чужого плеча и вечно клянчил сигареты, просил оставить ему картошки фри, и всё такое. С ним Майкл начал совершать перекуры, а затем и застолья. В вскоре этот паренёк по имени Славик и прозвищу Бротхер уже ждал обед и ужин от Майкла, как должное. Бротхером он был прозван за неумелое произношение слова Brother, которое он употреблял, обращаясь за подачкой. Майкл, в свою очередь, очень вдохновился тем, что всех вокруг явно сильно досаждает такое внимание к местному бомжу. У всех не глазах к нему начали перемещаться всякие нелепые подарки, в роде гироскутера или новомодного курительного девайса. Майкл всячески подчеркивал чисто пацанский респект Бротхеру, сводя это к тому, что он – настоящая душа улицы, чёткий парень. Такой весь из себя истинный на фоне ряженого холённого фэйка. За это, и за тяжелую судьбу, ему был отвешан большой пацанский респект. Майкл впарил ему, будто он и сам был таким, как тот, пока его отец не нашёл дорогие акции на старом чердаке захламлённого дома, выкупленного по ипотеке. Общались они на односложных дворовых пацанских темах, примитивных шутках, и много и часто курили. Славик не стеснялся нового статуса большого друга, или младшего брата для Майкла, которого тут звали Сэм. Он брал, что дают, и вскоре ему понадобился охранник, нанимать которого оказалось дешевле, чем покупать каждый день новый гироскутер. Так восемнадцатилетний Славик обзавёлся личным секьюрити – местным качком Стёпой, таким же, как и он сам – не самым интеллектуальным из людей. В его обязанности входило сдерживать Бротхера и не давать в обиду. Получал он за это в день полсотни баксов, плюс питание. Теперь всем возле кафе приходилось мириться с Бротхером, которого раньше можно было просто прогнать. Он бесил всю местную тусовку невероятно, особенно всяческими своими оскорбительными фразочками, которые он кидал в адрес окружающих, продолжая околачиваться под кафе, ожидая Майкла. Собственно, сам Майкл его и настроил вести себя так. Уже неделю он каждый день возил с собой всякую дорогую и пафосную и эксцентричную одежду с показов мод Италии, в которую наряжал Бротхера и рядился сам в течении дня.

Бротхера в городе знали все, и его новые приключения так заметно всем досаждали, что Майкл на время забыл вообще, зачем он всё это затеял. Эта канитель настолько бодрила его, что он стал ездить с Бротхером вместе на машине, посещать разные публичные места и мероприятия, устраивать вечеринки в своей суперквартире. Бротхер теперь был первым советником Сэма (Майкла) в его делах. Конечно же, у них не было и не могло быть никаких нахрен дел, но для такой компании дегенератов покатушки по городу с целью пообедать, заказать баннер для вечеринки, подобрать выпивку и шмотки – уже серьёзные дела. Скоро Майклу надоела компания этих долбаных придурков, и он стал оставлять их дома, где уже околачивались нанятые для тусовок девочки. Качок Стёпа запирал дом и следил, чтобы никто и ничего без его ведома там не вытворял.

После разгромной вечеринки с нанятым бабьем, охранником Стёпой и Бротхером, которого нарядили в карнавальный костюм с перьями, Майкл начал задумываться о перспективах. Согласитесь, что приехать в край, где все думают о перспективах и самому начать морочить себе этим голову – нелепо. «Это подчёркивает влияние на человека той среды, в которую он попадает», – решил Майкл. Что-то должно было произойти. Чутье подсказывало – кажись, вот-вот нагрянет большой передел крупной коммерческой собственности. Такой передел, ей богу, назревает где-то в этих краях, и скоро должен грянуть гром. Но грома всё нет и нет, а тучи всё продолжают и продолжают сгущаться. Майкл уже нашёл было себе нового дружка, паренька с кассы заправки, забитого и с невнятной дикцией. Он так же стал строить с ним большую пацанскую дружбу, но этот жанр уже начал истощать себя. Кажись, уже никого не бесило его присутствие и поступки. Все попросту привыкли и забили на это. Видимо, люди вокруг оказались не такие склочные и алчные, как в некоторых соседних странах, и Майклу, даже от части, стало грустно, и стало жаль многих здешних. Конечно, Бротхера он не жалел – он был типичным тупым быдлом, без грамма интеллекта. О судьбе качка даже думать было скучно. К чему это всё было сделано? Хвалёное чутье запуталось в нелепом пранке.

Разгадка пришла сама собой. Майкл в окрестностях заправки уговорил своего нового друга, кассира-заикашку покурить с ним косячок. Они ведь друзья, и должны курить косячки вместе! Мы ведь друзья? Робкий паренёк, видимо, польщённый тем, что кто-то вообще обратил на него внимание, не нашёл, чем возразить. Майкл сам курить не собирался и предложил кассиру начать первым, обосновав это тем, что он курит впервые, и потому должен раскуривать. Эффект оказался до рвоты головокружительным. Майкл не смог сдержать радости, и принялся снимать всё на камеру.