Больные люди

Соня мне кажется самым обычным ребёнком. Однако всё же, не буду скрывать, что-то меня в ней тревожит. Она стала какой-то хмурой. Есть, конечно, вероятность, что это побочные эффекты переходного возраста, но всё же я волнуюсь. Я часто разговаривал с ней, но она часто неохотно идёт на контакт. Она, конечно, рассказывает мне про школу, но мне кажется, что она умалчивает что-то. Будто бы она боится рассказывать что-то. Хотя она уверяет меня, что всё в порядке и что беспокоится не о чем. Из-за этих волнений, часто посещавших мою голову, я задумался: а стоит ли пускать её? Не стоит ли мне взять её с собой? А вдруг мне удастся её разговорить? Но потом подумал, что не хочу сестру тащить против её воли куда-либо и что пусть лучше она с подругой ночует. Кроме того, они же очень хорошо ладят, и я понадеялся, что Наде, как лучшей подруге, Соня сможет довериться.

— Нет, я не против. Можешь идти. Только прошу: не забудь позвонить или хотя бы написать мне, когда прибудешь на место. Если что случится, звони. Я прибуду так быстро, как только смогу.

— Всё будет хорошо, брат. Я тебе обещаю. — уверенно, пусть и сонно, ответила мне Соня.

Мы трое оделись и отправились в путь. Мы сели на один трамвай, только остановки у нас были разные: Соня вышла чуть раньше нас. Всего поездка заняла около часа.

Наконец, когда мы вышли на остановке «Парк «20-ть лет Победы»», перед нами с Леной открылся широкий и весь утопающий в красно-оранжево-жёлтых тонах парк. Тропинки, исхоженные множеством ног, казались идеально чистыми и не затронутыми непогодой. Только трава блестела на солнце от капелек росы. Покрасневшие, пожелтевшие листья отделялись от деревьев и, подхватываемые лёгким и прохладным осенним ветерком, падали где-то вдали. На скамейках сидели самые разные люди: были и пенсионеры, и школьники, и родители с маленькими детьми. Конечно, я старался раньше не бывать в таких людных местах, а если приходилось бывать, то я старался отгородиться от других если не физической, то психологической стеной. Но в момент прогулки по парку я перестал об этом думать. Я просто шёл, вдыхая прохладный воздух полной грудью и рассматривая осеннюю красоту во всей её полноте.

Лена шла рядом со мной, шаг в шаг, не роняя ни слова. По-видимому, она тоже была сильно заинтересована красотой окружающего нас пространства. Я изредка поглядывал на её лицо: на щёчках от холода проступил румянец, глазки заворожённо смотрят по сторонам и, кажется, ничего, кроме природы, не замечают. Мне нравилось, что она спокойна в данный момент. Мы просто шли, и я не заметил, как ненамеренно стал отдаляться, шагая чуть в сторону. Но вот Лена это заметила и, подойдя ко мне вплотную, взяла меня за руку и крепко сжала её своими холодными пальчиками.

— Не уходи. — сказала она спокойно, но с налётом какой-то грусти.

— Не уйду, не бойся. — сказал я.

Мы пошли дальше. Лена не отпускала мою руку и постепенно подходила всё ближе, прижималась ко мне всё больше. Я просто глазам поверить не мог: неужели она настолько ко мне привязана?.. Честно? Я был невероятно польщён.

Пройдя километров пять, мы остановились у небольшой речки, что текла через парк. Вода в ней казалась кристально чистой, течение было медленным, томным, будто о чём-то задумавшийся человек. Лена в тот момент казалась мне именно такой: будто какие-то тягостные мысли терзали её душу, и она, хмуря бровки, смотрит вдаль, видимо, ожидая увидеть там ответ на свои думы.

— Саш, могу я спросить тебя кое о чём? — внезапно, выйдя из раздумий, спросила Лена.

— Да, можешь. — спокойно ответил я.

— Какие чувства ты ко мне испытываешь?

Я глубоко задумался. А ведь действительно: какие? Симпатию? Привязанность? Любовь? Или же я скорее отношусь к ней по-дружески? Я вдруг понял, что не осознал до конца чувства к Лене — этой удивительной, разносторонней девушке. И я решил ответить прямо:

— Я не знаю, Лена. Я нахожу в тебе и хорошее, и плохое…

— Саш, я понимаю, что ты, видимо, никогда не отвечаешь односложно, — прервала меня Лена, — так что я сформулирую вопрос по-другому: любишь ты меня или нет?

Комок подступил к горлу. Вот этого я точно не ожидал. Я в волнении огляделся по сторонам, ожидая, что случится чудо, что прервет этот мучительный для моего неопределившегося разума диалог. Но чуда не случилось. А Лена всё смотрела на меня пристально и ждала ответа.

— Лена, ты мне нравишься. Только так я могу выразиться. — сказал я.

Лене от моих слов вроде и полегчало, но чувствовал я, что она не до конца удовлетворена этим ответом.