Больные ублюдки (ЛП)

«Ты не можешь быть Безумным Шляпником, Эдди. Это тебе просто не подходит. Ты не имеешь отношения к Стране Чудес…».

Я взглянул на стол.

— Чаепитие, — я покачал головой. — Эллис всегда любила чаепития.

Я понял, что все странно на меня смотрят, и ударил по наброску.

— Это все Хитэн. Наверняка он главный вдохновитель всего этого. Он всегда был себе на уме. Манипулятором. Настоящим Макиавелли. Он с первой же минуты околдовал Эллис. Он обладал способностью подчинять ее любым своим прихотям. Она ловила каждое его слово, — я сжал челюсти. — Это он. Он пришел за ней, чтобы втянуть ее в эту вереницу убийств.

— Сынок. Я знаю, что ты всегда был неравнодушен к этой девушке, но, может быть, ты все-таки недостаточно хорошо ее знал?

— Я прекрасно ее знал! — запротестовал я. — Она на такое не способна…

— Она — само зло, — перебила меня служанка. Ее лицо стало каменным. — Эта девушка — зло. Красивая, отвратительная, просто демон.

Она вздрогнула.

— Убивая, она смеялась. Ей нравилось видеть у себя на коже их кровь, — служанка села, охваченная воспоминаниями. — Эта девушка — творение самого дьявола… точнее они оба.

Мой дядя отвёл меня в сторону.

— Что нам известно об этом Хитэне Джеймсе?

— Все, что я знаю, это то, что, когда ему было девять, его мать привезла Хитэна его отцу в поместье Эрншоу, — я потёр основание шеи. У меня разболелась голова. — Она сказала, что он ее напугал. После этого ее не удалось разыскать. Когда его папа погиб в результате произошедшего в поместье несчастного случая, Хитэна забрал к себе отец Эллис.

Лицо дяди оставалось бесстрастным.

— Тогда, скорее всего, нам нужно найти миссис Джеймс и задать ей несколько вопросов.

Я кивнул. Как только мой дядя собрался уходить, я сказал:

— Осталось еще двое.

Я вынул их пакета для вещдоков игральную карту.

— Ее "дядя Джон" и папа.

Я порывисто выдохнул.

— И мы понятия не имеем, где они находятся. Но они станут следующими, за кем придут убийцы. Они методично уничтожают всех, кто жил в поместье, — добавил я факт, который никак не хотел признавать. — И убийства становятся все более чудовищными. Берут своё эмоции. И, кстати, интенсивность их убийств стремительно растет, а значит, худшее еще впереди.

— Нам нужно бросить все наши ресурсы на их поиски. Но одно мне не дает покоя, — сказал дядя. — Зачем таким внушительным бизнесменам прятаться?

Он подошел ближе и понизил голос.

— Именно в то время, когда их обвинили в совершении насильственных действий в отношении ребенка, — дядя выразительно приподнял бровь. — Нам не следует исключать никакой возможности.

Он ушел, а я посмотрел на зажатую у меня в руке карту. Изображение близнецов было настолько точным, что меня прошиб озноб. Потом я вспомнил, что рисовал Хитэн, когда они сидели с Эллис на лужайке. Жуткие и мрачные рисунки. Изображения того, как они убивают.

Я закрыл глаза.

«Эллис… какого хрена он заставил тебя сделать?»

***

— Хитэн?

Произнеся имя своего сына, Миссис Джеймс — теперь уже миссис Локвуд — побледнела.

— Мы просто хотим побольше о нем узнать.

Серые глаза миссис Локвуд — глаза Хитэна — метнулись к моему дяде, и она сцепила ладони на коленях. Ее муж взял ее за руку. Она благодарно ему улыбнулась.

Миссис Локвуд была миниатюрной женщиной. Робкой и слабой на вид. Я не мог представить, что Хитэн ее сын. Но потом, я понял, что порочность Хитэна скорее врожденная, нежели приобретенная.

Муж ободряюще погладил ее по спине. Миссис Локвуд убрала от лица прядь черных волос и сказала:

— У Хитэна ещё в раннем детстве проявлялись кое-какие… наклонности, — она отвела глаза. — Он всегда был тихим ребенком. Большую часть времени жил где-то в своём мире. Ему не нравилось, когда к нему прикасались.

Она взяла стакан и отхлебнула воды. Поставив его на место, она сказала:

— Короче говоря, я больше не могла с ним справиться, — она глубоко вздохнула. — Он… он меня напугал. Хитэн всегда был высоким мальчиком. Хорошо развитым для своего возраста. Когда ему было девять, он уже был почти с меня ростом.

Она беспокойно покусала губы.

— Произошел… один случай, после которого я поняла, что не смогу больше жить рядом с ним, — она уронила голову на руки, и у нее из груди вырвалось рыдание. — Я боялась, что он меня убьет.

Она вытерла с глаз слезы и проговорила:

— Он сказал, что убьёт меня. Сказал, что если я когда-нибудь встану у него на пути, он меня убьёт.

Она шмыгнула носом.

— Мой собственный сын. Мой девятилетний сын. Я была совсем одна. Мать-одиночка с ребенком, который, как я полагала, сделает то, что обещал. Я боялась за свою жизнь.

— Почему он стал таким? — спросил мой дядя, — Вы можете определить какой-то конкретный момент?

Миссис Локвуд опустошила свой стакан воды, и муж подал ей салфетку. Она кивнула.