Больные ублюдки (ЛП)

Когда в комнате прозвучал отголосок последней пули, я повернулась к Кролику, мы оба тяжело дышали, но испытывали небывалый подъем энергии. Он уже смотрел на меня. Подняв свой нож — теперь уже весь залитый кровью — я поднесла его к глазам и внимательно поглядела на тончайшую сталь.

— Мне нравится, — произнесла я, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце.

— Лезвие? — хриплым голосом спросил Кролик.

Улыбнувшись, я вскинула брови.

— Его применение, — проговорила я.

Темно-красный завиток стремительно скользнул вниз по рукоятке.

— Вид крови.

Капля упала мне на платье.

— Хотя ее цвет совсем не подходит к моему красивому платью, — сказала я и надула губки, поняв, что теперь мое платье безнадёжно испорчено. Мое самое любимое платье.

— Не волнуйся, милая, — заверил меня Кролик. — У меня для тебя еще куча платьев. И все этой модели. Твоей любимой.

— Глупый Кролик, — прошептала я, чувствуя, как грудь переполняется теплом.

— На сегодня хватит. У нас еще будет время потренироваться, — он повернулся и жестом предложил мне подняться по лестнице.

Я не выпускала из рук своего оружия. Мне вообще не хотелось с ним расставаться. Поднимаясь по лестнице, я смотрела на свой пистолет.

— Время пить чай, — с каждым новым шагом пела я про себя. — Время пить чай.

Когда мы поднялись наверх, я увидела, что небо за окнами потемнело. Сзади ко мне подошел Кролик.

— Пора в ванну и спать, маленькая Куколка, — мягко сказал он.

Я хотела возразить, что совсем не устала, но по его глазам я поняла, что он не шутит. Мне захотелось подчиниться.

— Хорошо.

Он отвёл меня в дом и проводил в спальню. Там стояла большая кровать, застеленная белым кружевным покрывалом. На кровати лежала белая ночная рубашка. Кролик исчез в соседней комнате. По доносящимся оттуда звукам бегущей воды я догадалась, что, скорее всего, это ванная. Я бродила по комнате, пока не оказалась у шкафа. Открыв дверь, я увидела там бесчисленное множество моих любимых синих платьев и улыбнулась от удовольствия. В верхних ящиках были аккуратно сложены черно-белые гольфы, а на обитой бархатом полке лежала уйма черных ободков. И, наконец, в самом низу шкафа стояли пять пар ботильонов.

— Прими ванну, милая.

Я выглянула за дверь шкафа и увидела с другой стороны Кролика. Поморгав, я посмотрела на него, и на какое-то мгновение у меня остановилось дыхание. У него раскраснелись щёки, и в ярком свете спальни мне было хорошо видно его лицо.

Мой Кролик был очень красивым.

Он медленно приближался, пока не прислонился грудью к деревянной двери шкафа. Сглотнув, я прижалась к ней с другой стороны. Как будто мы соприкоснулись. Чем плотнее я прижималась к деревянной поверхности, тем тяжелее становилось мое дыхание. У Кролика тоже. И он ни на секунду не отрывал взгляда от моих глаз.

В конце концов, он проговорил:

— Иди, прими ванну, милая. А когда ты выйдешь, у меня будет для тебя несколько сюрпризов.

— Хорошо, — сказала я и, сделав над собой усилие, отошла от двери.

По пути в ванну я взяла с кровати ночную рубашку.

— Ты ведь сможешь помыться сама, да, дорогая? — спросил Кролик, когда я приблизилась к двери ванной. У него раздувались ноздри, и потемнели глаза.

Покачав головой, я тихонько рассмеялась.

— Глупый Кролик! Ну конечно, смогу.

Я никак не могла отделаться от мысли, что это его огорчило.

В ванной я разделась и погрузилась в теплую воду с ароматной пеной. Я откинула назад голову и подумала о Кролике. Вспомнила, как он смотрел на меня своими серебряными глазами. Как говорил со мной своим низким, глубоким голосом. И как он сражался рядом со мной, с потрясающей лёгкостью орудуя своей тростью. Я невольно сжала бедра, и у меня между ног вдруг возникло такое невероятное напряжение, что я просунула руку к интимным частям моего тела, чтобы хоть как-то его облегчить. Я задохнулась, почувствовав, как по телу моментально пронеслась горячая волна. Я одёрнула руку и села, недоумевая, что это было.

Но когда я вновь подумала о Кролике — о том, как он за мной наблюдал, как он смотрел на меня, с какой заботой ко мне относился — это ощущение опять вернулось. У меня нестерпимо горели щеки. Я не знала, чем это было вызвано — температурой воды в ванне или моими мыслями о Кролике.

Странное ощущение у меня между ног не исчезло.

Я закрыла глаза и скользнула в воду. Моя рука опустилась к животу и легла между бедер. Кончиками пальцев я пробежала по ноющей плоти и сдавленно застонала, почувствовав, что мучительное напряжение немного ослабло. Я продолжила движения, думая о Кролике. Вспоминая татуировки у него на коже — часы. Огромное количество часов… Мои губы приоткрылись, и я снова застонала, представив себе, как мы сражались с ним бок о бок. То, как он посмотрел мне в глаза, когда я вспорола своим ножом свиную тушу. Как он подошел ко мне, когда мы закончили. Подошёл так близко, что я почувствовала у себя на лице его дыхание. Как будто он хотел ко мне прикоснуться.