Больные ублюдки

Смеяться над ее одеждой и макияжем. Они и представить себе не могли, что она может одним изящным взмахом ножа положить конец их жалким жизням. Мне бы очень хотелось, чтобы она преподала урок этим заносчивым шлюхам.

Прищурив глаза, я уставился на них, словно бросая этим потаскухам вызов, рискнут ли они ее проигнорировать.

— Спасибо, — выпалила, в конце концов, одна из них, и они поспешили через дорогу.

Куколка с широкой улыбкой повернулась ко мне.

— Они заговорили со мной, Кролик! Прекрасные принцессы со мной заговорили!

Я кивнул, но Куколку уже увлекла доносящаяся из школы музыка.

— Я не знаю этих песен. На моей кассете их нет, — Куколка нахмурилась. — Кролик, а что еще происходит на выпускных?

Я ломал голову, пытаясь вспомнить. До своего переезда в поместье Эрншоу, я никогда не был ни на одном выпускном, но для меня было очевидно, что это такое. И суровая реальность, что это не было очевидным для нее, выводила меня из себя. Ее отец даже не научил ее читать, не говоря уже о том, чтобы позволить ей пойти в школу, где она могла бы завести друзей, ходить на выпускные или что там еще делают девушки из дорогих частных школ. На какой-то момент я даже обрадовался, что ее папа этого не сделал; Куколка никогда не стала бы общаться с таким уродом, как я. Уродом, который круглые сутки думал не о футбольных матчах и бейсболе, а о смерти и убийствах.

— Кролик?

— Они танцуют, пьют пунш, затем выбирают короля и королеву.

У нее округлились глаза.

— Правда? — она открыла рот от удивления. — И они носят корону?

Я кивнул. Куколка вздохнула.

— Мне бы очень хотелось носить корону, — сказала она. — Быть коронованной королевой…

От мелькнувшей у нее на лице грустной улыбки у меня внутри все сжалось.

Ей и в голову не приходило, что она и есть гребаная королева.

Моя кровавая королева.

Посмотрев на часы, я увидел, что если мы хотим испортить вечеринку, то нам пора ехать. Я переключил передачу и отъехал от школы. Вытянув шею, Куколка смотрела на удаляющееся здание, пока оно совсем не скрылось из виду. Снова сев на свое место, она повертела в руках карту Труляля и Траляля. Ее счастливое лицо в одно мгновение стало свирепым.

Я ухмыльнулся, увидев, как моя маленькая Куколка мысленно готовится к тому, что произойдёт дальше. Каждая из смертей этих тварей была таким наслаждением. Убийство Чеширского Кота положило конец моей личной вендетте. После того, что открылось о ее шраме, предстоящие четыре убийства значили гораздо больше.

Я не мог дождаться, когда Куколка выплеснет свою ярость на тех, кто ее удерживал, когда ей вырезали матку. Я считал секунды, когда же она возникнет перед ними, словно чертов демон из прошлого.

Мы прибыли на ранчо, отдалённое и изолированное, как и у всех остальных. Новостные агентства до сих пор не обнародовали имена наших жертв. Несколько месяцев назад частный сыщик Чепела сообщил нам, что дяди не общались годами. Я покачал головой, наслаждаясь тем фактом, что никто из этих выродков не подозревает о нашем визите. Неожиданное убийство всегда доставляет гораздо больше удовольствия.

Они скрылись в тень, и не заметили, как их настигли призраки их прошлого... От этого их кровь становилась еще более сладостной.

Куколка поднялась и положила руку на раму лобового стекла.

— Кролик! У них вечеринка!

Прежде чем я успел ее остановить, Куколка выскочила из машины, держа в одной руке голову Алисы, а в другой — нож. Пистолет она заткнула за пояс. Чтобы ее догнать, я побежал за ней по подъездной дорожке.

Куколка ворвалась сквозь двери ранчо. Я следовал за ней, осматривая дом и глядя, нет ли кого-нибудь поблизости. С заднего двора раздался звук гремящих тарелок.

Куколка повернулась ко мне и улыбнулась.

— Нет…, — она пронзительно захихикала, прикрыв рот рукой, держащей кукольную голову. — Кролик, у них что, чаепитие?

Не дождавшись ответа, Куколка побежала вперед, затем остановилась в дверном проеме, ведущем на террасу. Я не спеша подошел к ней сзади, и мой взгляд упал на стоящий перед нами стол. Так же, как и на сделанной сыщиком фотографии, стол был длинным и за ним сидел любопытный микс из сомнительных личностей. «Любители» детишек. Насильники… и шлюхи, которые возбуждаются, глядя, как эти уроды осуществляют свои развратные действия.

Куколка ахнула и захлопала в ладоши. С ее губ слетел звонкий, отрывистый смех и прорвался сквозь громкую музыку. Восемь голов тут же повернулись, и на нас уставились восемь пар пытливых глаз. Куколка опустила руки. Служанка расставляла на столе заварочные чайники и поднос с богатым выбором угощений.

Мы прервали десерт.

— У вас чаепитие! — пропела Куколка и помчалась к столу.

Я небрежно повертел в руке трость, прочесывая глазами сидящих за столом гостей. Все они в недоумении смотрели на нас. Но меня интересовали всего два гостя. Два совершенно похожих друг на друга куска дерьма, восседающих в конце стола. Одинаковые костюмы. Одинаковые прилизанные редеющие волосы… одинаковые даты смерти, выжженные у них на лбах.