Бросив на пол безжизненное тело, я встал, повернулся к оставшемуся мужчине и обнажил свою трость.
— Твоя ставка проиграла, — произнес я, а затем выстрелил этому уроду в голову.
Но как только я наставил пистолет на служанку, которая уже закрыла глаза, приготовившись к удару, Куколка дернула меня за руку.
— Нет, Кролик! — закричала она и посмотрела на служанку.
Та была блондинкой с голубыми глазами. Куколка подошла к ней и, встав на цыпочки, погладила женщине лицо.
— Она слишком красивая, чтобы умирать.
Куколка провела рукой по лицу и губам служанки.
— Она похожа на куклу, — она улыбнулась. — Она похожа на меня.
Ничего подобного. Она и в подмётки не годилась моей Куколке, но я не хотел расстраивать ее своим несогласием.
— Мы можем оставить ее в живых, — сказала Куколка, и у служанки округлились глаза.
Я зарычал от желания убить эту суку, но Куколка повернулась и уставилась на меня суровым лицом. Я нехотя кивнул и сложил трость. Куколка повернулась к служанке.
— Протяни руку, — строго приказала Куколка.
Служанка подчинилась. Куколка сильно ударила служанку по тыльной стороне ладони. Служанка вскрикнула, но не шелохнулась. Она была так напугана, что боялась пошевелиться.
— Ты работала на очень плохих людей, — отругала ее Куколка и покачала головой.
— В следующий раз, — сказала Куколка, погрозив служанке пальцем. — Делай правильный выбор!
Куколка подбежала к белой стене террасы, которая приятно контрастировала с кучей лежащих на полу мертвых тел, и вытащила свою помаду. Нацарапав на стене розовой «Шанелью» «Больные ублюдки», она взяла со стола голову своей куклы. Она уже собралась было отойти, как вдруг схватила с нетронутой тарелки два пончика.
— Возьмём на дорожку по пончику?
Я кивнул. Куколка взяла меня за руку. Когда мы вышли с ранчо, насквозь мокрые от крови и изнемогающие от желания трахаться, я знал, что очень скоро отгоню машину к обочине и накрою ее своим телом.
Порочную.
Перепачканную в их крови.
Горячую.
Влажную.
Чертово совершенство.
***
Руки Куколки забегали вверх-вниз по моему бедру, и я стиснул челюсти. Она уперлась в меня сбоку своими грудями и поигрывала зубами с мочкой моего уха. Я так крепко ухватился за руль, что думал, вообще его оторву.
— Кролик, — прошептала она и погладила меня по руке.
Она накрыла своей ладонью мою ладонь и, сняв ее с руля, потянула через коробку передач к своему бедру. Когда я коснулся ее голой кожи, она порывисто втянула воздух.
— Мне нужно, чтобы ты ко мне прикоснулся, — прошептала мне на ухо Куколка. — Только ты. И никто больше. Никто больше не может ко мне прикасаться. Только мой Кролик. Потому что с моим Кроликом мне всегда тааааак хорошо.
У меня из горла вырвался низкий рык.
— И к тебе может прикасаться только твоя Куколка.
Она направила мою руку к своей киске. Я почувствовал ее жар под подолом ее юбки.
— Никто из плохих людей больше не сможет нам навредить. Потому что Куколка и Кролик стирают друг с друга их прикосновения своими руками, губами и интимными местами.
Она застонала и сунула мою руку себе в трусики с оборочками. В ту минуту, когда мои пальцы коснулись ее горячей и влажной киски, я зашипел и, повернув голову, обрушился на ее губы.
Куколка застонала мне в рот, а потом сильно укусила. Ее зубы вонзились мне в губу, поранив плоть. Снова впившись мне в рот, она стала потягивать из моей губы кровь. Машина вильнула в сторону, и я оторвался от Куколки. Я выровнял машину, чуть не врезавшись в дерево. Но Куколка придвигалась ко мне все ближе и ближе, скользя губами по моей щеке и шее.
Я уже был готов остановить машину и трахнуть ее на обочине дороги, когда вдруг на нас посыпались капли дождя. Когда одна капля ударилась о ее щеку, Куколка затаила дыхание и посмотрела в небо. Послышался глубокий раскат грома, и она закрыла глаза. Капли дождя сменились сильным ливнем. Совсем рядом над обрамлёнными деревьями пастбищами блеснула вспышка молнии. Куколкин громкий смех заглушил льющуюся с ее кассеты музыку. Посмотрев на нее, я увидел, что она запрокинула голову, закрыла глаза, а по ее коже бегут струи воды, смывая кровь на кожаные сиденья машины. Куколка вскинула вверх руки, пока дождь стирал с нее кровь этих мразей.
Я был так очарован, глядя на то, как стекает у нее по щекам умело наложенный макияж и нарисованные вокруг левого глаза часы, что чуть не пропустил мимо ушей раздающийся вдалеке рёв сирен.
Полиция.
Тихо зарычав, я схватил Куколку за руку и рывком поднял ее на сиденье. Резко повернув ко мне голову, она нахмурила свое прекрасное лицо. Весь ее макияж — подведенные черным глаза и густо накрашенные розовым губы — такой идеальный до нашего приезда на ранчо, теперь совсем размазался.
Она казалась совершенно безумной. Безумной и такой чертовски красивой.
— Полиция, — бросил я, вжав ногой педаль газа.
Мустанг взревел, набрав запредельную скорость. Я выключил фары, и мы погрузились во тьму.