Болонская кадриль. Очаровательная идиотка. Последняя сволочь

Сидя на стуле у постели, где она долгие годы отдыхала подле своего Джорджа, Кейт Росли раздумывала, что с нею станет. О том, чтобы управляться с рестораном в одиночку, не могло быть и речи. Ресторан придется продать, а заплатят за него, конечно, пустяк. Хватит ли этих денег, чтобы хоть как-нибудь дотянуть до конца? Но почему убили ее Джорджа? В голове не укладывалось, что из-за какой-то истории с грязным бельем Кейт вдруг осталась одна на свете…

Мэр Теренс Кэмден, не в силах уснуть, нервно ворочался с боку на бок на узкой кровати красного дерева — его обычном ложе чуть ли не с самого детства. Убийство Росли… Убийство Тоналы… Как отнесутся избиратели к таким ужасным беспорядкам? Он, разумеется, дал слово не звать на помощь Вашингтон, но, если так будет продолжаться, сумеет ли он сдержать обещание? Люди ни за что не позволят оставить гибель Росли неотомщенной, но тут, по правде говоря, убийство Тоналы может помочь успокоить страсти.

Судья Хэппингтон чувствовал себя ничуть не спокойнее своего давнишнего врага Теренса Кэмдена. Много лет он кое-как прозябал в магистратуре Стоктона, пока однажды туда не явился Мэл Войддинг. После долгой беседы с глазу на глаз между бандитом и судьей семья Хэппингтонов уже никогда более не страдала от отсутствия денег. Элизабет Хэппингтон стала носить такие же роскошные платья, как и самые богатые дамы города, а двое детей судьи брали частные уроки, занимались верховой ездой и устраивали вечеринки. Однако же Хэппингтону порой случалось испытывать муки совести, а иногда он с тревогой раздумывал о будущем — особенно по ночам. Судья прекрасно знал, как презирают его все порядочные люди Стоктона, и не мог не понимать, что все его благополучие зиждется исключительно на том, сколько протянет Мэл Войддинг. Но разумно ли делать ставку на удачливость бандита? Смерть Тоналы давала очень грустный ответ на этот вопрос. А если отправится на тот свет и Войддинг? Если исчезнут все его дружки? Что станет тогда с Хэппингтоном? Ему не ускользнуть от других судей. Кончится это тюрьмой и потерей всего. А Элизабет и дети? Подобные мысли никак не давали уснуть…

Мэл Войддинг обычно, когда на него нападала бессонница, вставал, накидывал халат и искал утешения у любимых бабочек. Но этой ночью привычное лекарство не действовало. Настоящего страха Мэл пока не испытывал, но из-за того, что он ровным счетом ничего не понимал в происходящем, тревога нарастала. Впервые в жизни ему пришлось столкнуться с каким-то безликим, неизвестным врагом, впервые в жизни — не чувствовать полной уверенности в своем окружении. Мэл подумал о Берте и о его скором приезде в Стоктон, но сейчас, когда рядом не было никого, бандит смотрел в будущее с некоторой тревогой. Он слишком хорошо знал своего братца и его волчий аппетит. А кроме того, подручные Берта, Сэм Мервейн и Тони Альтамиро, гораздо умнее и свирепее его собственных убийц, Эла Сирвела и Брайана Уингфилда. Братцу-то, пожалуй, лучше не доверять… Возможно, красивый и сильный дурень Алландэйл и пригодится в тот день, когда встанет вопрос о главенстве… Кровавые грезы убаюкали наконец Мэла Войддинга, впрочем, для него это были самые прекрасные сны…

Чак Алландэйл никогда не задавал себе вопросов и обычно засыпал сразу, без забот и хлопот, но с тех пор как О'Мэхори устроил ему трепку, в голову Чака закрались некоторые сомнения в собственной непобедимости. А когда парень вроде Алландэйла начинает сомневаться в себе, считай, ему конец. В соседней постели Пирл Грефтон размышляла, как бы ей исхитриться удрать от Алландэйла и этой банды гангстеров и уехать в Сент-Луис — уж родная-то сестра поможет спрятаться, пока о Пирл не забудут. Мисс Грефтон улыбнулась, подумав, как разумно она поступила, ни разу не упомянув своего настоящего имени, а это оказалось возможным только потому, что у нее хватило ума выбрать похожее. Не то что эта идиотка Пипер Плок, которую на самом деле звали Гертрудой Гольштейн! Ну кому, скажите, придет в голову, что Пипер Плок — настоящее имя?!

Зато сама Пипер спала сном младенца. Она знала, что звезд с неба не хватает, и, смирившись с этим раз и навсегда, жила сегодняшним днем. Зато мисс Плок обладала удивительной способностью забывать и никогда не чувствовала себя несчастной долго. Она была аморальна, как младенец, и, по-видимому, не умея отличать добро от зла, предоставила другим решать этот вопрос за нее. А может, Пэ-Пэ просто крупно не повезло еще в те времена, когда она звалась Гертрудой Гольштейн?

Несмотря на спокойный нрав и всегдашнюю готовность к полному повиновению, а возможно как раз поэтому, Пэ-Пэ, ничуть об этом не догадываясь, день ото дня все больше раздражала своего нынешнего повелителя и господина Макса Моску. Той ночью он никак не мог уснуть и с досадой слушал мирное посапывание подруги. Макс ломал голову над убийством Тоналы. В их кругах все отлично знали, что Джимми (разумеется, с позволения Мэла) работал на Моску. Так, может, прикончив Тоналу, кто-то хотел предупредить его, Макса?