Болонская кадриль. Очаровательная идиотка. Последняя сволочь

— Как же вы мне осточертели со своими бабами! И всякий раз одно и то же! Гробишься, гробишься, строишь самую потрясающую комбинацию — и из-за какой-то дуры все летит в тартарары! Ну, куда девалась эта шлюха?

Чаку пришлось признаться, что он понятия не имеет.

— Ты просто кладезь премудрости, мой мальчик! Значит, ты все прохлопал ушами? Эта девка потешалась над тобой целыми днями, а ты ни о чем не догадывался?

— Потешалась надо мной?

— Надеюсь, ты не думаешь, будто она уехала одна?

Алландэйл вздрогнул.

— Вы… вы уверены, босс? Но она же ни с кем не встречалась!

— Идиот! Ты что ж, воображаешь, она стала бы знакомить тебя со своим дружком?

Чак судорожно сжал здоровенные кулачищи.

— Черт возьми! Ну, если я эту дрянь поймаю…

— Надо поймать… уж слишком она много знает о наших делах. А загонишь в угол — не вздумай миндальничать. Понял?

— Будьте уверены, шеф.

Мэл позвонил Теду, рассказал о происшествии и попросил поискать следы Пирл на вокзале и на автобусной остановке. Он даже обещал прислать фотографии мисс Грефтон, чтобы полицейские могли показать их служащим транспорта. Мелфорд обещал немедленно заняться этим делом.

Узнав о побеге, Моска не упустил случая посмеяться над Алландэйлом, и Войддинг опять дошел до белого каления, приводя в чувство готовых сцепиться подручных.

— Заглохни, Макс! Уж кому-кому, а не тебе хорохориться, после того как Пэ-Пэ сыграла с тобой такую скверную шутку!

— Какую шутку?

— По-моему, она нам, по сути дела, намекнула, что это ты застрелил Джимми. Разве не так?

— Я? Но… но зачем?

— С исчезновением Тоналы стало практически невозможно доказать, что в убийстве Росли виноват ты… И не забывай, что Джимми пристрелили из пушки, которая, насколько нам известно, есть только у тебя…

Вне себя от злости, Моска накинулся на Чака:

— Твоя работа, а? Это ты настроил босса против меня? Я тебе мешаю, стою поперек дороги?

— Ты — мне? Да ты что, смеешься? Кто на тебя вообще обращает внимание, грязный макаронник?

И снова пришлось вмешиваться Войддингу.

— Да успокоитесь вы оба наконец? Уйди, Макс… И не возвращайся, пока не научишься держать себя в руках. Имей в виду: пока ты остаешься под подозрением… А если я получу доказательство, что это и в самом деле ты шлепнул Джимми, — заплатишь.

Моска вышел, сквозь зубы бормоча ругательства.

— Повторяю тебе, Чак, — немного подождав, заметил Войддинг, — эти девки по-настоящему опасны, и Пэ-Пэ, возможно, еще больше, чем Пирл. Все-таки она ужасная дура и болтает, как сорока.

Он немного помолчал.

— Кажется, нам придется избавиться от мисс Плок.

Алландэйл пристально посмотрел на главаря.

— Положитесь на меня, босс, — проворчал он.

— Ты окажешь большую услугу нам всем, Чак, услугу, о которой никто, кроме меня, не узнает, а уж я сумею тебя вознаградить… Но только лучше одним ударом убить сразу двух зайцев…

— Не понимаю, босс.

— Закрой дверь и сядь. Сейчас я тебе всю объясню.

О'Мэхори ужинали, когда раздался телефонный звонок. Морин побежала в коридор и почти тут же вернулась.

— С тобой хочет поговорить Мелфорд… Но у него здорово заплетается язык. Видно, опять хватил лишку…

Пат, недовольно ворча, подошел к телефону.

— О'Мэхори слушает.

— Вот что, лейтенант… Мне звонила Пэ-Пэ… хочет сообщить что-то важное и просила зайти к ней часов в десять… значит, через час… Сходите туда вы, я… слишком устал…

— Но, черт возьми, почему вы не позволили мне поговорить с девушкой, когда я предлагал?

— Не знаю.

— Вы пьяны!

— Лейтенант… я… не позволю вам…

Пат сердито бросил трубку и вернулся к жене.

— Похоже, девчонка Моски струсила и готова всех заложить, но идти в управление не решается… Придется уж мне самому ее повидать.

— А почему этим не может заняться капитан?

— Да потому что он набрался, как свинья!

Ужин закончился в гробовом молчании. Упоминание о Теде Мелфорде оживляло взаимные обиды. Пата, искренне уверенного, что он действует во имя высшей справедливости, выводило из себя упорство, с которым Морин из любви к Джойс и Мэри защищала человека, недостойного ни малейшей симпатии.

Без четверти десять О'Мэхори сухо попрощался с женой. Морин ответила в том же духе. Лейтенант сел в машину и поехал на Линкольн-стрит, где в одном из домов на четырнадцатом этаже Макс Моска и Пэ-Пэ снимали квартиру.

Увидев, что дверь не заперта, а лишь притворена, Пат заколебался, но, немного подумав, решил, что мисс Плок нарочно оставила щелку, боясь, как бы звонок в дверь не привлек внимание соседей.

— Вы дома, мисс Плок? — окликнул он девушку, входя в коридор.

Распахнутая дверь гостиной, казалось, приглашала войти, но на пороге О'Мэхори замер — Пэ-Пэ лежала на полу, а вокруг ее разбитой головы растекалась лужа крови. Удивление настолько парализовало Пата, что он даже не подумал о возможной опасности. Почувствовав все же постороннее присутствие и услышав легкий шорох, лейтенант хотел обернуться, но опоздал. Что-то тяжелое ударило его по голове, и, теряя сознание, Пат вдруг вспомнил, что Тед Мелфорд всегда говорил: «У О'Мэхори больше мускулов, чем мозгов». Капитан оказался прав.