Болотная трава

Дорога кончилась, и за поворотом возникли широкие ворота из жердей и домик сторожа за ними.

А дальше раскинулась обширная поляна, окружённая далёким лесом и вся усеянная, казалось, в полном беспорядке славными, совсем новенькими, свежежёлтыми домиками, некоторые ещё только строились. Дорога, сделав за воротами небольшой зигзаг, дальше шла прямо через посёлок, в стороны от неё расходились будущие улицы, большинство из них ещё были не выровнены и не застроены. Во всех концах неоглядной поляны кипела работа, где-то ещё только возводили фундамент, в другом месте уже выросли стены и крыши, слышались удары топоров, визг пил, чьи-то возгласы.

Некоторые домики вокруг были совсем готовы, самые разные домики, совсем простенькие, и маленькие, и побольше, кокетливо украшенные, с балкончиками, лесенками, террасками, и громоздкие, с высокими ломаными крышами и широкими окнами. Словом, фантазия тут била ключом и чувствовалось, сколько труда и любви вкладывали люди в это долгожданное строительство и, как видно, немалые деньги. Для каждого его домик, видимо, был радостным чудом, давней мечтой, ради которой отказывали себе во многом. И всё здесь кругом радовало глаз.

Было уже совсем, по-летнему жарко. Женщины в купальниках и сарафанах, мужчины в трусах и майках, разгорячённые, озабоченные, деловитые, суетились на своих крохотных участках. И поляна гудела как растревоженный улей. А вдоль главной дороги сплошной вереницей по обеим сторонам стояли машины, на свой участок ещё никто не мог заехать. И эти пёстрые ленты самых разных машин под ярким солнцем ещё больше оживляли всё вокруг.

— Сколько народу, а? — сказал Виталий, вытирая пот со лба. — И как вкалывают! Всё-таки дело стало действительно всеобщим. Правильно говорят: социальное явление. И душа радуется глядеть.

— Но и хлопот много, — вздохнула Лена. А Виталий мечтательно заключил:

— И для жуликов раздолье, представляешь? — И, перебив сам себя, энергично произнёс: — Ладно. С чего начнём?

Он огляделся.

— Давай найдём симпатичное семейство, которое сейчас отдыхает, и вступим в разговор, — предложила Лена, тоже оглядываясь.

Невдалеке, за вереницей машин, они заметили скромный домик с недостроенной крышей, где возились трое полуголых рабочих. А возле домика, на небольшом пригорке, расположилась пожилая пара и закусывала, разложив на раскладном столике свои припасы. Полный седой мужчина в мятых брюках и расстёгнутой рубашке, под которой виднелась заросшая седыми волосами розовая грудь, с тюбетейкой на голове, сдвинув на лоб очки и держа в руках газету, следил за женой, видимо, давая какие-то указания по поводу того, что и куда класть на столике. Женщина отмахивалась от него и, очевидно делала всё по-своему. Полная, в тёмном платье с короткими рукавами, загорелая до черноты, седые волосы она прикрыла пёстрой косынкой.

Виталий и Лена пробрались между машин, сошли с дороги и неровной тропинкой между горами песка и щебня добрались до домика.

— Добрый день, — сказал, подходя, Виталий. — И приятного аппетита. Разрешите у вас спросить?

— Прошу, прошу, — сделал широкий приглашающий жест мужчина, очевидно, обрадованный появлением новых людей, прекращавшим затяжной и надоевший ему самому спор с женой. — Заходите, присаживайтесь, — оживлённо добавил он.

— Заодно и чаем вас угостим, — приветливо добавила жена, которой молодые люди, очевидно, понравились.

— Спасибо. А мы присоединим и свои запасы. — Виталий, улыбаясь, поднял сумку.

Через несколько минут они уже сидели все четверо на низеньких раскладных стульчиках вокруг импровизированного стола и оживлённо разговаривали.

— Но сколько же тут домик может стоить? — спросил Виталий.

— По-разному. Вот наш, например, — мужчина махнул рукой в сторону дома, — кругом обойдётся тысяч в шесть.

— На три тысячи банк ссуду дал, — добавила хозяйка и усмехнулась. — А сыну пришлось подписку дать, что если мы с отцом помрём и долг вернуть не успеем, то он обязуется вернуть. А уж бумаг понаписали — страсть сколько. Всё указываем, куда каждый рубль истратили. Смех и грех.

— Ну и что? Порядок такой. Нечего тут обижаться, — строго заметил старик хозяин и вздохнул: — Ничего не поделаешь. — Потом продолжал прерванный разговор: — Так вот наш, я говорю, обойдётся тысяч в шесть. А вон, допустим, тот, с башенкой, видите? Это зампреда нашего правления Птицына Ноя Герасимовича дом, так он, говорят, тысяч за двадцать потянул.

— А почему же так? — удивился Виталий.

— Материала побольше, рабочие подороже, затем удобства всякие предусмотрел.

— А какие, к примеру, нельзя?

— О господи, да чего только нельзя, — махнул рукой старик. — Вот, к примеру, площадь должна быть не больше тридцати пяти метров квадратных. Почему, спрашивается? А если у нас два сына да внуков трое? — Он загорелся негодованием. — Бюрократ, понимаешь, сидит и думает, как людям жизнь подпортить, чего бы ещё такое запретить. Я считаю так. Честные у тебя деньги? Честные. Строишь по-честному? По-честному. Ну и строй, что желаешь, что тебе требуется, раз государство тебе землю дало.