Болотник 2 (СИ)

Майор, настаивал, что нужно немедленно информировать начальство, о том, что сигнал всё же был, и, скажем так «нехороший человек» который в этом виновен попался в цепкие лапы особиста, после кропотливой, но успешной работы. Подполковник возражал, аргументированно указывая на то, что, если ещё раз ему придётся столько рапортов писать, у него руки по самую жопу сотрутся, и незаконно выписанный пропуск, а также прошлогодняя история, может всплыть на поверхность, так как этот «гондон» точно молчать не будет. Резюмируя вышесказанное, подполковник предположил, что эта история закончится тем, что филейные части тела, как майора, так и его самого, будут использованы вышестоящим начальством, совсем не по прямому назначению.

В итоге, почти через два часа, меня выставили взашей, с напутствием: «что бы твоей ноги никогда даже близко не было в пределах видимости от нашей части, мудак!». И я был с ними совершенно согласен, мудак и есть! Чем я только думал?

Не откладывая дело в долгий ящик, и не задерживаясь даже что бы отлить, я стартанул с места стоянки на предельной скорости, ежесекундно ожидая очереди из автомата. С них бы сталось, уж очень командиры были злы на меня.

Когда часть ПВО скрылась из видимости, я остановился перевести дух. Сказать, что я перенервничал, значить ничего не сказать. Чуть не обделался от страха. Зенитчикам мне теперь лучше на глаза не показываться. Где взлетела ракета, я так и не понял. Ясно только, что где-то очень далеко, в болоте. Спрашивать более точные координаты, я не решился, и так чуть морду не набили. На пределе видимости, они сказали, а это никак не меньше тридцати или больше километров, сигнальная ракета ночью видна очень далеко. Прочесывать болото на таком расстоянии, да ещё и не зная точного направления, в поисках камня размером два на три метра, это всё равно, что искать иголку в стогу сена.

Дальнейший мой путь домой, ничем особенным не выделялся. Ехал, осматривал, как мог, прибрежную часть топи. Ничего интересного больше не попадалась. Обиженный на меня Батон, молча сопел на носу лодки, Консерва, жрал и спал. Скучно. А Батон у меня ещё своё получит, я сделаю из него или нормальную охотничью собаку, или он у меня на цепи, во дворе, на всю жизнь поселится.

Глава 7

Когда я, усталый и грязный вернулся домой, Алёнка аж плакала от радости, она вообще по любому поводу поплакать любит, хоть от горя хоть от радости, всё же нельзя молодую жену так на долго одну оставлять. Обняла меня прямо на берегу и не хотела отпускать, но ровно до того момента, пока не увидела Консерву в его самодельной клетке.

Подарку она очень обрадовалась, и я сразу отошёл на второй план. Я аж пожалел, что этого (или эту, я так и не понял пол зверька) с собой притащил. Высказав мне кучу упрёков типа того, что и клетка сильно мала, и назвал я хорька неправильно и так далее и тому подобное, Алёнка сразу развила бурную деятельность. Мне мгновенно было выдано тех задание на срочное изготовление просторного вольера. Размеры максимально большие, не меньше чем метр на метр, и что бы оборудована была не хуже, чем благоустроенная квартира. И спальное место ему сделать надо в виде деревянного домика, напоминающего нору, и лесенки с палочками и даже лабиринт с колесом, и поилку с миской для еды не забыл, что бы.

— Умыться то хоть можно с дороги, или сразу приступать? — улыбаясь спросил я у жены — пожрать не прошу, пару дней я и без еды проживу, говорят люди могут без пищи и месяц обходится.

— Ой! Прости Кирюша! — Алёнка, схватив под мышку клетку с хорьком и бросилась в дом, уже на бегу крикнув мне — я сейчас, я быстро!

Разгрузив лодку, и затащив её на прицеп, я не торопясь отправился в дом.

За время моего отсутствия дом преобразился почти до неузнаваемости. Алёна вместе с тёщей постаралась. Стены покрылись обоями, на полах подаренные нам на свадьбу и купленные Алёной паласы, ковры и дорожки, на подоконниках появились горшочки с домашними растениями и цветами. Даже в бане занавески на окнах появились. Отсутствовала только нормальная мебель, мне даже стыдно стало, обещал ведь жене, что сам сделаю, а руки так и не дошли, то лодку строил, то по болоту шлялся.

Вечер удался на славу, Алёнка даже помыла меня сама, отмахнувшись от моих возражений, что как бы я и сам справится могу. Моя кожа скрипела под мочалкой, когда она натирала мою спину, впрочем, не забывая и про другие части тела. А что, мне понравилось, я к этому и привыкнуть могу, так обо мне ни одна женщина не заботилась раньше. Потом был сытный и вкусный ужин и бурная ночь любви. Соскучились мы друг по другу очень сильно. Впереди было две недели недолгого семейного счастья.

На утро, я был безжалостно разбужен, и после быстрого завтрака выпровожен в амбар. Консервочка страдает, а я тут сплю понимаешь, аж до семи утра. Совсем обнаглел. По мне так он страдающим не выглядел, он даже половину сожрать не смог, из того, что ему Алёна наложила в клетку вчера. Спит мелкий с полным пузом, и в ус не дует. Делать нечего, сам таким геморроем озаботился, пойду ваять жилище, дело не сложное.