Болотник (книга 3)

— Дениска, в посёлке берешь управление группой на себя, мне перед местными светится нельзя. План такой. Сейчас причаливаем к моему дому. Я пойду разговаривать со своим «источником», если всё получится, то возможно обойдётся без крови. Вы же берёте под охрану поселковый колодец и кладбище. Сейчас уже вечер, поэтому действуем скрытно. Андрей, колодцем лучше заняться тебе, из опорного пункта его видно, как на ладони, зайдёшь туда, якобы поздороваться и навестить Толика, и оттуда его «паси», ну а ты Дениска дуй на кладбище. Из опорняка как раз свяжешься с Цукановым, там есть телефон и ждите подкрепления. Желательно пока не светится, следите со стороны. Если с «источником» нормально договорится не получится… В общем на месте решим.

— Что за «источник»? — спрашивает Андрей.

— Это тебе знать не надо. — насчёт того, что дядя Миша помогает беглому Палычу я не уверен, и озвучивать свои предположения пока не хочу, чтобы не подставить человека — Главное, что он может обладать информацией, о местонахождении Станкавичуса. По моим предположениям, схрон может быть на поселковом кладбище или в колодце. Поэтому, сейчас нужно оперативно блокировать оба места. Пока людей нет, этим займётесь вы. Денис, забери мой автомат.

Как только лодка ткнулась носом в причал Денис с Андреем, прихватив оружие, пулей вылетели на берег. Я же причалил лодку и направился к дому дяди Миши.

Конева я застал в сарае, он вилами перебрасывал сено с поддона в тележку, очевидно собираясь кормить скотину.

— Привет дядя Миша! — поздоровался я.

— О. Привет Кирилл, уже вернулся? Я слышал, тебя снова как проводника чекисты с собой забрали.

— Да вернулся уже. Разговор есть дядя Миша. Серьезный разговор.

— Серьезный говоришь? Ну давай поговорим — Конев поставил вилы и вытирая пучком сена руки направился ко мне.

— Зачем ты ему помогаешь дядя Миша? Я же знаю, ты в его делах участия не принимал.

— От куда ты знаешь?! — Конев затравленно оглянулся и сделал шаг назад, протянув руку к инструменту, которым только что работал.

— Не дури дядя Миша! Тут пока никого нет, мы одни, и если ты нам поможешь, то никто про твоё участие и не узнает. Я тебя очень уважаю, и хочу понять, зачем тебе это? Ты же сейчас под «вышку» себя подводишь!

— Зачем говоришь? А затем, что он мой друг! Не мог я его бросить, когда он ко мне ночью раненый и весь в крови пришёл! Ты понимаешь?! Не мог! Эх, да что уж теперь… — Конев сел на пенёк для колки дров и обхватил своими большими руками голову — мы с ним столько всего прошли вместе, за одним столом ели, в гости друг к другу ходили, он у моего сына, крёстным был! Как я мог его в беде бросить?!

— Понимаю… — осуждать я Конева не мог, да я сам бы так поступил, попади мой друг в беду. И не стал бы разбираться, прав он или виноват, помог бы чем мог. И не раз так и делал в той жизни.

— Да что ты понимаешь… — дядя Миша осунулся, от былого, крепкого ещё мужика не осталось и следа, передо мной сидел сгорбленный старик, убитый горем.

— Он в колодце? Или на кладбище?

Дядя Миша не ответил на мой вопрос, а только молча достал папиросу и закурил дрожащими руками. Я тоже достал папиросу и присел рядом.

— Да ты пойми, дядя Миша, он же не остановится! Он до конца пойдёт, ему терять, в отличии от тебя, нечего. О дочках и жене подумай! Вот ты думаешь, что он сделает, когда его тут искать прекратят? Он убьёт меня! Да ладно меня, но он же и Алёнку зарежет и глазом даже не моргнёт! Его всё равно поймают, этим занимаются очень много людей, но вот сколько он успеет жизней загубить перед этим? А сколько человек он уже убил? Молодых пацанов, даже младше чем был твой сын! Ты помнишь, что ты чувствовал, когда Ивана убили? А что их родители сейчас чувствуют? И он их убил не в бою, он их убил, что бы свидетелей не осталось и он мог бы спокойно забрать всё то, что ему удалось наворовать! Где он дядя Миша?!

— В колодце…

— Там только один вход?

— Я не знаю. Он попросил спустить его туда, а потом я только ему еду и лекарства с бинтами спускал. До того, как он мне сказал, я про колодец и не знал.

— Хорошо дядя Миша. Я тебе верю.

— Вы его убьёте? — поднял на меня полные слёз и боли глаза, старый егерь.

— Да! — твёрдо ответил я — Рисковать своими жизнями, пытаясь захватит его живым, парни не будут. Предложим сдаться конечно, но вряд ли он согласится.

— Да. Он не сдастся… Но может можно как-то по-другому? Может быть удастся что-то придумать и взять его живым?

— Зачем? Что бы он на первом же допросе сдал тебя с потрохами? Да и потом, ему всё равно грозит расстрел. Все, кто за ним пошёл и поверил, уже мертвы, а он жив и совесть его не гложет. Ладно, это всё лирика. Он сильно ранен? Что с ним?

— Оглох он почти, сильно контузило при взрыве. Глаз выбит правый, левая рука и рёбра сломаны. Сейчас отошёл вроде уже, но левое ухо не слышит.

— Как вы с ним общаетесь?