Болотник. Книга 5

— Мне надо уйти Сёма. Один я тебя от сюда не вытащу — начал я разговор, ка только мой друг пришёл в чувства — тебя нужно срочно в больницу. План такой. Я тебе тут оставлю всё необходимое и Батона, а сам стартую в лагерь, нужен ещё один крепкий мужик что бы нести тебя на носилках, и сразу к ПВОшникам. Там лазарет есть, оттуда сможем тебя в больницу быстро доставить! Потерпишь один три-четыре часа?

— Куда я нахрен денусь! Несколько дней один протянул, а четыре часа должен выдержать — Семён смотрит мне в глаза, он всё понимает — если что брат, не поминай лихом. О семье моей позаботься, мы хоть с женой и не ладим особо, но я её люблю дуру. Опять же дети у меня… Ты их не бросишь, я знаю.

— Сам позаботишься! При живом и здоровом муже чего я в твою семью полезу? Всё нормально будет брат, я в лепёшку расшибусь, но тебя вытащу. Не будем время терять, ляг поспи если сможешь, а как проснёшься, я уже снова тут буду! Ну всё, не прощаюсь, скоро увидимся! Батон! Охранять Семёна! — как можно увереннее говорю я. Мой пёс вскакивает, но посмотрев на меня тут же ложится в ногах друга своего хозяина, всё, он на посту.

Снова забег по тайге и снова от того как быстро я буду действовать, зависит жизнь моих близких. Я мчусь, не замечая веток, которые хлещут по моему лицу и телу, рискуя ежеминутно упасть и сломать себе ноги. Кислород с трудом проникает в лёгкие, даже регенерация не помогла мне стать спринтером или марафонцем, но ничего, добегу и отдышусь! В лагере с собой возьму Ерастова и Изю, они более-менее целые и смогут, меняясь по очереди, тащить тяжёлый груз носилок с Семёном, мы пойдём без остановок на отдых, если надо будет, под прицелом ружья они у меня побегут! Столько неприятностей из-за этих этнографов, что жалеть я их точно не буду. Ну а если Семён умрёт… Тогда Кожевников «случайно» свалится с борта аэролодки в болото и там и останется!

Шум работающего мотора я услышал, когда мне оставалось бежать всего ничего. Вначале думал, что мне померещилось, но чем ближе я подбегал к лагерю, тем отчетливее этот звук нарастал. Этот звук я ни с чем не перепутаю, так работает немецкий мотоциклетный двигатель караката Семёна! Мишка в лагере! Тающая с каждым шагом надежда на благополучный исход дела, заиграла в моей груди с новой силой. Там мои егеря, а с ними можно сделать многое!

— Мишка! Нет времени на разговоры! — хрипя от нехватки воздуха в лёгких я вывалился на поляну прямо на моих парней, которые как я понял, только что прибыли в лагерь — Семён серьёзно ранен! Разворачивай каракат и мухой к военным! Найдёшь там особиста и передашь, что Найденову срочно нужна помощь. Мы пойдём к ним напрямик, через лес. Пусть вызывает вертолёт и готовит всё необходимое для приема тяжелораненого. Нападение медведя, раны кусанные и очень грязные, воспаление и высокая температура, скорее всего потребуется бригада реанимации! Он всё сделает, сам оставайся там и жди нас! На встречу не ходи, разминёмся точно. Всё Мишка, гони, времени нет! Юрка, за мной!

Не обращая внимание на расспросы собравшихся вокруг меня взволнованных учёных (всех за исключением Кожевникова, который испуганно смотрел на нашу суету из-за палатки), я выхватил у Ерастова флягу с водой и одним залпом осушил емкость. Мишка, не сказав мне в ответ ни слова уже мчался по своему следу назад, а второй егерь, по имени Юра, споро снаряжался в путь. Молодцы мужики, ни одного вопроса или лишнего движения, надо, значит надо!

— Ерастов! Быть здесь! На месте! За вами вернётся Михаил и выведет вас, его слушать как меня! Кожевникову передай, если Семён умрёт, я его лично, своими руками убью! Пусть молится падла за его здравие день и ночь! — больше не произнеся и слова я махнул рукой своему егерю, и мы скрылись в тайге.

Три часа! Ровно столько мне понадобилось, чтобы дойти до лагеря и вернуться назад с подмогой. Юрка пёр за мной как танк не прося передышки. Парень только недавно дембельнулся и ещё не растерял свою физическую форму.

Семён спал, или был без сознания, но будить я его не стал. Носилки готовы, мы с Юркой как можно аккуратнее переложили пострадавшего на них и тут же двинули по тайге.

Шли мы без передышки, только однажды поставив носилки на землю, чтобы соорудить плечевые петли, так как рук мы уже практически не чувствовали и могли уронить раненого. Я двигался в голове, боясь обернуться на Семёна, не сладко ему приходится, он то и дело вскрикивает от боли, теряет сознание и опять не на долго приходит в себя. Идти нам тяжело обоим. Я выбираю путь и сверяясь с компасом и солнцем веду нашу бригаду эвакуации к спасению, а вот Юрка вынужден полагаться на меня, он даже не видит куда ногу ставит, поэтому то и дело спотыкается и с трудом удерживается равновесие. Молодец парень, жалоб и просьб о передышки я от него не слышу, в отличии от меня он всё время видит своего старшего егеря и понимает, что времени почти нет.