Болотное гнездо (сборник)

С той поры стали называть Гришку на улице Дохлым. Прилипла кличка и к старшим Гришкиным братьям, стала вместо фамилии. Мало того, весь околоток, вся ребятня, жившая вокруг Песочных Ям, стали именоваться Дохлыми.

Чем жили, что ели обитатели Песочных Ям, можно было только догадываться: огород – несколько грядок – все съедалось, едва поднималась ботва. Впрочем, они, как своим, пользовались чужими огородами: не на Релках, так на Барабе. Ловили их, били, но помогало мало. Когда подросли, их начали сажать, одних сажали, других выпускали. Релские старались с ними не связываться, еще чего доброго встретят в темном переулке, зарежут, для них это раз плюнуть.

Полуголодная, в постоянном конфликте с законом жизнь Гришкиной семьи мало чем изменилась, когда в их доме объявился новый папа.

Яшка-старатель сам о себе рассказывал так: после долгой и нудной работы на приисках решил он дать шороху в большом городе. Однако его гастроли чуть было не оборвались в ближайшем от Барабы болоте, вусмерть пьяного выбросили Яшку из машины.

На свое горе натолкнулась на него Гришкина мать, притащила старателя в землянку, отскребла от грязи. Благополучно перезимовав на Релке и смастерив очередного Дохлого, Яшка весной укатил на свой разлюбленный север. На Релке он объявился на следующую осень баловнем судьбы, которому подвалил фарт. Погуляв неделю-другую, решил он удивить Релку и рядом с землянкой затеял строить огромный двухэтажный дом. Навез бревен, нанял релских мужиков, те быстренько собрали сруб, но Яшке вновь попала шлея под хвост, вновь из Песочных Ям понеслись разудалые песни, шатаясь и ломая заборы, загулял случайный народ. В конце Гришкиной матери пришлось бегать по соседям собирать Яшке на билет до Бодайбо. Выручили Брюхины, дали денег, и Яшка, оставив жену с животом, надолго исчез с релских улиц.

– Ты, Женька, не обижайся, – сказал Гришка, швыркая носом, – но барабинские его уважают, ну а раз уважают, значит, боятся. Он никогда не задается.

– А я задаюсь? – вскипятился Брюхин. – Ты бы лучше сопли выбил. Смотреть противно.

– Ребята, не надо ругаться, – вмешался Сергей. – Пусть будет Женька. У него есть книга по каратэ. Нас обучать будет. И вообще, нам не только войско нужно. Еще можно организовать ансамбль. А что? – Сережка улыбнулся. – Гришка на барабане, Женька на аккордеоне, а я на балалайке. Сила!

Все дружно рассмеялись. Шутка понравилась.

– Ну ты, Рябой, брось за других решать, – еще больше разозлился Брюхин. – Мне подачек не надо. Вот что я вам скажу: ничего у вас не выйдет – одна болтовня. Как били, так и будут бить. Тоже мне, Минины и Пожарские нашлись – «войско», Русь. Релка – дыра была, ею и останется.

– Ну а ты, ты что, не релский? – спросил Сергей.

– Я, – Женька ткнул себя в грудь, – допустим, релский. Что мне, гордиться этим? Ну, хорошо, соберем кодлу, побьем барабинских, те наберут кодлу побольше, позовут Мельницу, Мылзавод и задавят. Против лома нет приема.

– Если нет другого лома, – вставил кто-то из ребятни.

– Это еще посмотрим, кто кого. Ты-то что предлагаешь?

– Я, – Женька хмыкнул. – Я предлагаю послушать маг. У меня есть новые песни Высоцкого.

– Можно, конечно, послушать, – заколебался Дохлый. – Я не против.

– Ну а как быть нам? – спросил Сергей.

– Вам, – Женька на секунду задумался, – вам расходиться по домам. Языки почесали – хватит. Кто хочет, пошли со мной. А насчет карате… Махайте лучше кулаками по-крестьянски – веры больше. За карате деньги платить надо. Ну, поднимите руку, у кого они есть?.. Нет таких? Тогда пошли, я включаю Высоцкого бесплатно.

Но никто не тронулся с места. Ссоры, подобные этой, были и раньше, привыкли. Но сегодня Женька перегнул палку, он не Дохлого – всех обидел. Нашел чем кольнуть – деньгами.

Брюхин понял: идти за ним не желают. Слабая улыбка мелькнула у него на лице, он соскочил с бревен.

– Давайте, давайте. Рябой вас не в ополчение, а в баптистскую секту затянет. Посмотрите.

– Пусть идет, – сказал Дохлый Сергею. – На него нельзя надеяться. Помнишь, у меня на Ангаре ногу свело? Я ему: помоги, а он – к берегу.