Болотный клад

– Более-менее логично, – сказал дядя Боря и, вздохнув, повернулся к папе: – Пойдем работать, Сережа, раз уж эти бездельники все съели.

Домик деда Семена навис прямо над оврагом, на дне которого чуть слышно журчал ручей. И смотрелся этот домик как в старой сказке. Алешка даже немножко прибалдел:

– Ты чего, Танька, к Бабе-яге нас привела? Ей на обед?

– Испугался? – засмеялась Танька. – И правильно сделал. Этот дом раньше, очень давно, был деревенской кузницей. А кузнецы всегда считались колдунами. Видишь, дом на дубовых пеньках стоит, по-старинному.

И правда – избушка на курьих ножках. Да еще на земляной крыше поганки во весь рост вытянулись, черный ворон на закоптелой трубе клюв чистит – будто только что добрым молодцем пообедал. А на приступочке крыльца умывается после еды черный кот с белой грудкой.

– Не слабо, – сказал Алешка.

Но перед домом мирно и весело цвели какие-то цветики, ветерок выдувал наружу оконные занавески – будто домик приветливо махал нам платочками, звенел в зеленом овраге ручеек по камешкам…

Но вдруг где-то невдалеке, почти за домом, звонко протрещала автоматная или пулеметная очередь.

Глава IV Две сосны меж двух березок

– Ни фига! – подскочил Алешка. И мы с ним переглянулись.

А Танька только усмехнулась и хлопнула в ладоши. Что-то она часто хихикает.

– Пирогов объелась? – прямо спросил Алешка.

– Да это Санька. Пулемет испытывает. Для музея.

– Пошли посмотрим!

– Он не покажет. Пока не доделает, ни за что не покажет.

– А то мы будем спрашивать! – Алешка воинственно насупился. – Фиг ему без масла!

– Да он нас не пустит, и все, – объяснила Танька. – Он запирается в сарае и даже ставень на окне закрывает.

– Подпольщик! – Алешке жуть как хотелось пострелять из пулемета…

Надо сказать, что такой опыт у него уже есть. Когда-то ему довелось вместе с одним Снежным человеком отбивать пулеметом нападение морских бандитов. Впрочем, об этом я уже рассказывал…

Тут в окошке появилась голова деда Семена – шикарная такая: огромная лысина, зато и огромная борода.

– Танька, – спросил он, – это ты стреляла?

– Санька. В сарае.

– А это кто такие?

– Это, деда, к тебе. Танкисты.

– Танкисты? – Дед недоверчиво прищурился. – А танк ваш где?

– Вот у вас узнать хотели, – сказал я. – Ведь вы ж его нашли.

– Вспомнили! Это когда было-то.

– Дед, ты им расскажи. Все равно не отвяжутся, я их знаю.

– Ну заходите. – И голова исчезла вместе с бородой и лысиной.

– Дед поговорить любит, – предупредила нас Танька, – вы его не перебивайте.

Когда мы вошли в дом, я сразу подумал, что ничего от колдовской кузницы в нем не осталось. Все очень аккуратно и чистенько, только чуть заметный запашок неистребимой металлической гари. Все стены в комнате были оклеены цветными картинками из старых журналов – такая живописная галерея на дому. Правда, некоторые картинки, современные такие, висели вверх ногами, но это их совсем не портило.

Дед тоже был хорош. Он выкатился нам навстречу как молоденький колобок, чуть повыше Алешки. «Лысина на ножках», – шепнул мне Алешка. «Или борода», – шепнул я в ответ.

– Танька, – живо распорядился дед, – становь самовар. Я нынче пирогов напек – не знаю, куда их девать-то.

– Танька съест, – сказал Алешка. – У нас съела и у вас съест.

– Если Алешка не обгонит. – У Таньки неплохая реакция.

В печке был еще хороший жар, и Танька набила углями самовар и поставила на его конфорку заварочный чайник. А дед тем временем уже расставил на столе чашки в цветочках и трещинках и нарезал пирог здоровенными кусками.

Танька уселась во главе стола и разливала чай по чашкам. Она чувствовала себя хозяйкой, и я подумал, что чистота и порядок в доме дело ее рук.

– Так чего вам рассказать? – спросил дед Семен, подув на блюдце.

– Где вы танк нашли? Мы хотим его вытащить.

– Нашел я его в Тимкином болоте.

– А это кто? – спросил Алешка.

– А то я знаю! Это древний человек, Тимошка.

– Легенда такая, – объяснила Танька. – Был в старинные годы такой пастух Тимофей. И у него корова в болоте увязла…

– Коровы тоже грязи не боятся, – зловредно перебил ее Алешка. – Не только Таньки.

– А этот Тимофей, он был богатырь. И эту корову за рога из трясины вытащил. Так болото Тимкиным и прозвали.

– И где оно, это коровье болото?

– А его уж нет давно – высохло, на нем вовсю лес разросся.

– Покажешь? – спросил ее Алешка.