Болотный кот

Полный мужчина в серых одеждах и сером плаще, с бегающими поросячьими глазками не находил себе места. Он то отходил к окну и, побарабанив пальцами по подоконнику, возвращался к столу, то подходил к двери и прислушивался… На его столе стояла плетеная квадратная корзина с несколькими свитками толстой бумаги и холщовыми мешочками. Он снова подошел к столу и, развязав один из мешочков, вытряхнул себе на пухлую ладонь пластиковый цилиндр с медным донцем…

– Кто ты? Зачем ты появился именно сейчас? – тихо прошептал Корен. – Нет, я тебя отыщу! Ты здесь не нужен… ты все испортишь! Двадцать лет я просидел в этих каменных стенах, я адаптировался в этом мире, я выстроил четкую линию своей жизни… и тут ты! Нет, ты мне тут не нужен.

Корен сел в обитое кожей деревянное кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Побежали картинки воспоминаний, как он едет по Кутузовскому проспекту на черном шестисотом «Мерседесе» по встречной полосе в сопровождении милицейских машин… как он развлекается на даче покойного отца – бывшего второго секретаря обкома партии. Он всю жизнь катался как сыр в масле, не работал руками ни дня в своей жизни, ему все доставалось… положение родителей, потом МГУ, потом удачное место госслужащего, потом депутатское кресло и все привилегии ельцинской России. А потом эта блажь, поохотиться с вертолетов в Сибири… Катастрофа… Он не перенесся в этот мир целиком, сюда перенеслось его сознание, в тяжело заболевшего молодого писаря Хранителей, служащего в архиве. И вот, излечившись от одной болезни, Корен чуть было не подвинулся умом, пытаясь понять своим новым сознанием, своей новой личностью, что с ним произошло и куда он попал. Но он справился, адаптировался и пристроился в этом мире, после чего, шагая по головам, благо опыт огромный, он неплохо продвинулся по карьерной лестнице в этом мире…

– Надо действовать! – сказал сам себе Корен, прошел к двери и позвал стражника из коридора. Затем уложил все в корзину, закрыл крышкой и, завязав шнурком с деревянной биркой, вручил охраннику.

– Вот это отнесешь в подвал, затем найди мне Севона.

– Слушаюсь, – кивнул стражник и вышел.

Спустя полчаса в дверь постучали и комнату вошел Севон. Корен чуть ли не с пробуксовкой рванулся к нему и с размаху залепил ему пощечину…

– Щенок! Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты сообщал мне обо всем необычном и странном происходящем в княжестве?

– Но дядюшка Арас…

– Твой дядюшка доживает последние свои дни, я разговаривал с лекарем… И как ты думаешь, кого выберет Совет в случае его смерти?

– Вас, господин…

– Ну прости, прости старого дурака, – смягчил голос Корен и обнял Севона, – я просто очень переживаю за наше дело, и очень расстроился, когда мне попало в руки дело этого кузнеца… как его?

– Варас, господин.

– Да, Варас… Где он, кстати, он же не казнен?

– Нет, господин, суд учел его заслуги перед княжеством, и мы отправили его на каторгу.

– Хорошо… очень хорошо. Ладно, дальше я этим займусь сам… Скажи, твоя поездка к Желтому озеру успешна?

– Да, господин, две сотни наемников ожидают приказа.

– Хорошо… ты знаешь, что делать, ступай, – сказал Корен и, спровадив Севона, он еще некоторое время постоял у окна и, взяв со стола большую кожаную папку вышел в коридор.

Главного хранителя Араса очень утомила прогулка с князем по городищу, и он, сидя в кресле, дремал… болезнь все больше давала о себе знать, и найти положение, чтобы не было больно и поспать, становилось все труднее, и сейчас тот самый момент. Но в дверь настойчиво постучали, Арас открыл глаза, поморщившись, пошевелился и сказал:

– Входите…

– Приветствую вас, господин Арас…

– Корен, что за срочность?

– Дела княжества, господин… Вы же знаете, как много времени я уделяю проверке чистоты помыслов и деяний наших братьев, и вот на днях мои соглядатаи доложили мне, что на угольных копях судейская стража позволяет себе вольности… и недопустимые действия, порочащие нас всех.

– Что ты хочешь, Корен?

– Я хочу, господин, чтобы вы подписали распоряжение выделить мне отряд судейской стражи для поездки на копи… я хочу все там проверить.

– Ты напоминаешь мне меня, Корен, – натужно улыбнулся Арас, – я тоже когда-то не жалел себя и делал все на благо княжества и спокойствия нашего народа… ты подготовил распоряжение?

– Да, господин, вот оно, – Корен вынул из папки лист.

Арас не глядя подписал бумагу и, откинувшись на спинку стула, сказал:

– Иди, Корен, и попроси стражу, чтобы привели лекаря.

– Хорошо, господин, – учтиво поклонившись, ответил Корен и вышел.

* * *

Пока ждали Тарина и Туск а, я понадежнее закрепил снаряжение за седлом. Заждались на самом деле, я успел выкурить трубку, а Яр даже немного развлечься – уличные музыканты, расположившиеся неподалеку, вокруг которых собралась небольшая толпа народа, играли веселую мелодию на каких-то духовых и струнных инструментах, и Яр в такт музыке смешно кивал головой и притоптывал. Наконец из-за поворота показались два всадника с груженным несколькими тюками жеребцом.

– Что-то долго вы, – сказал я, устраиваясь в седле и гладя по шее Яра.