Болотный кот

«Кто все эти люди?» – проскочила мысль, когда я, сопровождаемый Чернавой, спустился вниз. Человек двадцать собралось… Люди сидели за двумя составленными столами и, увидев меня и идущую следом Чернаву, радостно загомонили. Варас стоял в конце стола и держал за руку Дарину, которая, казалось, не дышала от волнения. Ладно, как там Чернава говорила? Подойти сначала к отцу и предложить ему вина из одной из трех чеканных медных кружек, что я несу на подносе, причем он откажется два раза, отодвигая от себя поднос, ну и вроде я должен быть настойчив и предложить в третий раз, после чего Варас, обратившись к Большой Луне с разными словами благодарности, взял кружку, отпил и поставил на поднос. Чернава, шедшая позади меня, чего-то там бубня себе вполголоса, забрала у меня поднос и, склонившись, предложила мне и Дарине взять кружки, и напоить друг друга вином, то есть она, взяв кружку, стала поить меня, а я ее, причем у нее руки тряслись так, что, пару раз получив по зубам, мне пришлось ловить кружку ртом, на что все снова загомонили и рассмеялись, отпуская комментарии. В общем, напоили друг друга без эксцессов, что являлось по местным поверьям хорошей приметой. Затем нас с Дариной усадили на длинную лавку, покрытую красиво вышитой накидкой, а Чернава подошла и, встав сзади, положила нам на головы руки и начала читать какой-то очередной магический стишок, от которого мне стало сначала не по себе, потому что от макушки до пяток буквально током прошибло, после чего по всему телу волнами пошел жар, блин, что-то не предупредили про такой побочный эффект… жарко, реально печет, словно под рубаху углей насыпали, и терпеть это становилось все трудней, я скосил глаза на Дарину и увидел ее сосредоточенное от, вероятно, такой же боли лицо, по которому просто ручьем текли слезы, но она терпела… ну и я терпел, куда ж деваться. Медленно повел глазами по присутствующим, у которых с лиц также сошли улыбки, и они внимательно смотрели на нас, да уж, филиал преисподней, блин, открыли… но тут резко вместо волн жара по телу побежал приятный холодок, а во рту почувствовался вкус железа. Дарина облегченно выдохнула, и я увидел, как она заулыбалась, а присутствующие начали хлопать и кричать: «Родные сердца! Родные сердца!» Вообще, по идее, теперь должно было прозвучать что-то вроде «Горько!», но не в Трехречье, тут первый поцелуй после обряда должен быть сокрыт от всех… Радостно подскочил Варас и сначала поцеловал Дарину, а затем обнял меня так, что я думал, все, сейчас сломает пополам.

Начали подходить люди, поздравлять и желать всякого хорошего, что в такие моменты могут пожелать. Совсем незнакомых, конечно, не было, за исключением трех человек, которые, как выяснилось, были музыкантами, и они, присев в углу начали негромко играть простенькую, но веселую мелодию. Вот так собственно и закончился обряд, и как я потом у Чернавы выяснил, то заключительная часть обряда могла закончиться совсем по-иному, с потерей сознания и частичным параличом, на время правда, и это бы показало, что нет у наших сердец желания единиться, вот такая магия местного бракосочетания.

Потом перед нами на стол выставили небольшую, литров на двадцать, деревянную бочку, и все присутствующие начали кидать в нее кто монеты, кто какие-то предметы домашней утвари, в общем подарки дарили, а Дарина с самого начала обряда вцепилась своими длинными и тонкими пальцами мне в ладонь так, что я начал было думать, что будет дырка сейчас.

– Дарина, послабь ручку-то, – тихо сказал я ей на ухо.

– Ой… прости, – улыбнулась она и, подняв мою ладонь, несколько раз подула на нее, будто остужая, и глядя на меня своими огромными глазами, еще не просохшими от слез.

Ларта, конечно, расстаралась, вроде все как-то скромно, но очень вкусно и разнообразно, и напитков много разных, как говорится, на любой требовательный вкус. Я пододвинул поближе кувшин с вином, и весь вечер потихоньку пил только его. Дарина же, так и цедила из своей кружки, наполненной в начале застолья. С улицы на звуки музыки и веселья не стесняясь заходили люди, такой уж обычай, на празднование обряда может прийти любой, и, бросив монету в бочку с пожеланиями «брачующимся», присоединялись к застолью.

– Ваше время вышло, оставьте праздник гостям, идемте, я провожу, – вдруг склонилась над нами Чернава и прошептала мне на ухо.

– Эм… а, ну да, идем, – ответил я, вставая.

Чернава хоть и предупреждала об этом моменте, но я что-то запамятовал уже. Вот так, посидели молодые с гостями и топайте, не мешайте спать лицом в салате.

На втором этаже Судейского дома, в самом конце коридора нам была уже приготовлена комната, которая находилась практически над кухней, и каменная труба печи прогревала помещение очень хорошо. Чернава проводила нас и, открыв дверь, пригласила войти, попутно сунув мне в руки корзину с завтраком и улыбнулась, от чего символы татуировок на ее лице словно заплясали.