Болотный кот

Туск умер и сейчас лежал в фургоне, накрытый грубым, плетенным из тонкой веревки одеялом. Чернава возилась с ним до последнего его вздоха, но даже магия и всякое местное колдовство бессильно при обширном внутреннем кровотечении. Жаль… наверное, не то слово, чтобы описать чувства. Молчаливый, уверенный в себе и бесстрашный человек, такая тоска на меня навалилась… мы знакомы-то были всего ничего, но мы с ним выстояли в битве у Ровного Камня, и нам не нужно было говорить много слов, чтобы понимать друг друга. Ожесточилось сердце мое, я это физически почувствовал, какая-то лютая ненависть проснулась к тем, кто придумал все это коварство и подлость. Я хорошо рассмотрел тогда тех всадников у моста, по пути на заимку Ласа… и эти, что сейчас остались лежать в дорожной грязной жиже, были из них. Варас успел поговорить с одним смертельно раненным наемником, пообещав не оставлять его один на один с адскими муками. И выходило, что очень сильно из всей этой истории «торчат уши Хранителей». Я об этом уже начал догадываться, иначе кому еще нужно это «раскачивание лодки».

Пропустив через поводья длинную веревку, мы привязали к фургону пять лошадей наемников, которых удалось поймать. Собрали кое-какие трофеи и отправились дальше в путь. Лас сел верхом на коня Туск а, а Чернава взялась за поводья запряженных в фургон лошадей. Пару часов ехали молча, а потом Лас прервал наше молчание.

– Ты колдун? – спросил он у меня, кивнув на висящий чехол с дробовиком.

– Нет, Лас, я не колдун… Я просто не из этих мест, вообще не из этих.

– Не понимаю…

– Давай потом, просто поверь…

– Хорошо, – пожал плечами Лас.

– Да, Лас, ни к чему про это сейчас, – буркнул Варас.

Уже затемно доехали до небольшого многодворца, где пришлось будить хозяина пустующего постоялого двора. Конюшни в нем не было, но был большой сарай и возможность накормить, напоить и обиходить лошадей. Сонный и толстый хозяин постоялого двора на пару со своей женой занялись нашим устройством и приготовлением ужина. Корчмы как таковой не было, был большой дом, в котором было несколько комнат и кухня. Горячая похлебка и крепленое вино немного приподняли настроение, мы все сидели за большим столом, на котором я раскатал подорожный лоскут.

– Вот тут Старый Камень, большой многодворец, где мы должны собраться, – показал я ножом на вышитый маленький крестик.

– Завтра к вечеру будем, если пару часов отдохнем и поспим, а ночью выедем.

– Так и сделаем, – кивнул я, – не будем терять времени.

На постоялом дворе была одна-единственная «гостевая» комната с двумя топчанами, куда мы отправили женский контингент спать сразу после ужина. Варас и Лас улеглись прямо в корчме, составив лавки, а я вызвался покараулить, все равно сон не идет. Выкурив трубку, сидя во дворе на лавке у сарая, я подошел к фургону, приподнял одеяло и, положив руку на холодный лоб Туск а, постоял пару минут, мысленно попросив у него прощения. Скрипнула дверь корчмы.

– Ты чего?

– Не спится что-то… и страшно, – ответила Дарина, вынырнувшая из темноты и закутанная в плащ.

– Завтра долго ехать, не известно еще, как дорога сложится… иди, поспи.

– Я же тебе сказала, мне не хочется спать, – засопела Дарина, – почему ты сторонишься меня, я тебе не нравлюсь?

Вот же глупенькая… И выбрала, блин, место и время…

– Дарина, – я взял ее за руку и повел подальше от фургона, – ты хорошая, и ты мне нравишься, и именно поэтому давай не будем вот прямо сейчас говорить о том, о чем ты думаешь, хорошо?

– А когда? – она резко развернулась и уставилась на меня. – Сначала ты ушел… потом, хвала богам, появился, но то битвы, то смерти… когда ты захочешь говорить со мной?

– Эм…

– Ты… ты… – начала она тарабанить своими кулачками мне по груди и заплакала.

– Чщщщ, – схватил я ее за руки, а потом прижал к себе.

Спустя пару минут Дарина успокоилась и обмякла.

– Вот, молодец, успокоилась? Пойдем, присядем, – развернул я ее лицом к лавке у сарая.

– Пойдем, – всхлипнув и вытирая слезы, согласилась она.

Достав из кармашка на поясе кисет, я туго набил трубку, закурил, усадил Дарину на лавку и сам сел, выпустив клубы дыма.

– Шла бы спать, в доме теплее.

– Мне тут… с тобой тепло.

– Ну сиди, раз тепло… – обреченно согласился я.

Спору нет, девчушка, конечно, хороша, мозги на месте, красива и лицом и вообще везде… но черт возьми, у меня неизвестно, какое будущее в этом мире, может, у меня его и нет вовсе, этого будущего, а зарубят меня, к примеру, и что? Да уж, вот это уж точно попал… перенос моей тушки из одного мира в другой – ерунда, по сравнению с этим водоворотом девичьих чувств и эмоций.

– Да, – прижимаясь, сказала Дарина и положила голову мне на плечо, – с тобой тепло.

– Угу…

Спустя минут десять Дарина засопела и задремала, а я сидел и, боясь пошевелиться, наблюдал за луной и проплывающими на ее фоне облаками.

От компании Дарины меня избавил Варас, ему, вероятно, тоже не спалось, он вышел на улицу и закурил трубку.

– Иди в дом, – спокойно сказал он проснувшейся Дарине.