Болото

— К твоему сведению, не только медали. Семь штук Боевого Красного Знамени, орден Суворова, три ордена Ленина...

— А медали? — продолжал интересоваться старшина.

— Есть и медали. «Партизану Отечественной войны» первой степени — тридцать восемь знаков, второй степени — шестьдесят. Восемь — «За отвагу» и пять — «За боевые заслуги».

— А «За боевые заслуги» — кому? ППЖ, наверно? Или у партизан нет ППЖ? Они там вместе с законными женами воюют?

На это Гусаков не ответил — такой поворот разговора ему не понравился. Что и как у партизан, старшина сможет увидеть, когда придет на базу. А эти расспросы начинали смахивать на провокацию.

— Да-а, будет радости партизанам, — продолжал старшина. — А вы, командир, награждены?

— Награжден, не бойся, — грубовато ответил Гусаков.

— Наверно, не менее чем орденом Ленина?

— Нет, не Ленина. Что заслужил, тем и награжден, товарищ старшина.

Огрызков безмятежно откинулся на мягкий мох кочки.

— А я, знаете, еще нет. Не удостоился. Разве что у партизан получу.

— Получишь. У партизан все получишь, — пробормотал Тумаш. — Может, и Героя получишь.

— Есть такое намерение, — серьезно сказал Огрызков. — Что ж, воевать, да не заслужить награды? Сам же, наверно, нахапал в танковых войсках?

— Где нам! Мы же — медицина, чтоб спасать вас. Вон под Мерефой одного такого героя, комбата правда, тащил под огнем к дороге, а он на дороге умер. Ну, думал, за героя хотя бы медалек дадут — где там! За что же медаль, ежели помер, правда?

— Это смотря как сформулировать, — неохотно вступил в разговор и Гусаков.

— Что сформулировать? — не понял фельдшер.

— Представление. За один и тот же подвиг можно медаль «За отвагу», а можно и «Красную звезду». Смотря как оформлено.

— Слушай, доктор, учись, — наставительно заметил Огрызков. — Командир знает. Он — спец по формулировкам.

Гусаков прекратил разговор, чтобы не обсуждать с посторонними свои служебные тонкости. Что они понимали, эти армейцы или партизаны, в его штабной специфике, которую и он постиг не сразу. Понадобилось время, труд и терпение, не обошлось без ошибок и промахов, — впрочем, как и во всяком ответственном деле.

В наградном отделе Гусаков служил без малого год — дооформлял присланные из партизанского тыла представления, проверял правильность формулировок и записей, вел картотеку и строгий учет документов на награжденных. Разумеется, все — «секретно» и «совершенно секретно», как и надлежало в его штабной службе. Лишь непосвященному могло показаться, что дело это простое и для грамотного человека не составляет труда. Перепечатывай на хорошей бумаге присланные из частей и соединений рапорты, подкладывай в папку генерала — на подпись и утверждение. И дело с концом. Иногда забывают, что есть еще секретариат Президиума Верховного Совета СССР, есть госпартконтроль, партком, ну и особый отдел, как и полагается, и все контролируют и проверяют с правом аннулировать или возвратить на исправление ошибки. Если, конечно, ошибка незначительная или формальная. В одном документе, например, написали Тихменев, а в другом Тихменёв. Как будто небольшая неточность, а ему, начальнику отдела, влепили за нее выговор. Как раз накануне дня Красной армии, когда все в штабе получили поздравления и благодарности, он в другом приказе — выговор. Вот вам и мелкая грамматическая ошибка.

Хуже всего, однако, что его служба как-то выпала из военных уставов и почти никак не регламентирована, что дает ему немало возможностей для инициативы, но и вынуждает рисковать. От его мастерства и добросовестности зависит многое, в том числе и решение главного вопроса: наградить или нет. Его предшественник Усачев имел несчастливую руку — что ни оформит, все неудачно, возвращают назад, да еще с резолюцией, за которой, разумеется, следует взыскание. Оно и понятно. Если написать, например, что командир отряда хорошо руководил боем, успешно захватил какой-нибудь населенный пункт, в котором уничтожено 12 полицаев и несколько взято в плен — кто такому герою даст орден Боевого Красного знамени? Надо поправить — пусть незначительно, но весьма существенно. Прежде всего указать соцпроисхождение командира — то, что он из рабочей семьи, член ВКП/б/. Если беспартийный, этого лучше не указывать вовсе, партийность опустить. Вместо «12 убитых полицаев» желательно написать: «21 гитлеровец». Разница небольшая, но смотрится иначе. Ну и обязательно в конце добавить (с красной строки), что такой-то делу партии Ленина — Сталина предан. Это очень много значит в глазах секретариата ВС, госпартконтроля, особого отдела тоже.