Большая Берта

В этой истории, которую я имею честь и несчастье вам рассказывать, с самого начала все пошло наперекосяк. Мне долго морочили голову, кривлялись, жеманничали, и когда наконец я собрался задать парочку интересных вопросов малышке Ребекке, она улепетнула. Юный Надисс заявился к родителям аккурат в тот момент, когда я был там, и слинял, прихватив с собой жену Цезаря. Я ввалился к Келушикам после ухода Терезы. Пьянчужка привела меня к ней, но Терезу уже прикончили. И вот теперь, вернувшись в квартиру поляка, чтобы завладеть его блокнотом с адресами и телефонами, я не только ничего не нашел, но и отрубленная тыква испарилась из холодильника! Словно некий злой дух развлекался, вставляя мне палки в колеса и позволяя преступникам опережать меня всего на несколько минут. Чистый водевиль! Одна дверь закрывается, другая открывается. Там убыло, здесь прибыло. Я вхожу, ты выходишь. Слаженно и бодро вплоть до развязки! Пока я рыскал в потемках под мостом Мари, убийцы наведались в жилище своей жертвы и вынесли охлажденную часть тела.

Зачем? Обычно от такого сувенира стремятся избавиться всеми доступными способами. Выбрасывают в мусорный ящик, сдают в камеру хранения, посылают по почте в приюты для бездомных, но в любом случае не отправляются с нею на прогулку.

— Успокойтесь, Маниганс, я не сумасшедший, — заверил я бывшего инспектора. — Просто они пришли и забрали голову.

— Те двое из машины?

— Весьма вероятно.

— С какой целью?

— Долго объяснять. Пока я буду рассказывать, расследование подойдет к концу. А пока как мне не хватает этого проклятого черного блокнота!

— Вы его не нашли?

— Нет, хотя поработал на совесть, — сказал я, обводя рукой комнату, где все было перевернуто вверх дном.

— А не взяла ли женщина его с собой, когда ходила звонить? — предположил бывший легавый.

— Возможно.

Вот и ответ на мой вопрос. Я недоумевал, почему Тереза не вспомнила о бумажнике, когда расплачивалась. Ответ: в черном блокноте были деньги. Вывод: блокнот все еще при ней, в кармане жакета. Естественное решение: вернуться к мосту Мари и обыскать труп. Хорошо, что я до сих пор не предупредил полицию.

— Скорей!

* * *

В бессонную ночь (хотя эту ночь лучше было бы назвать ночью усопших) наступает момент, когда усталость полностью отпускает вас. Вы обретаете второе дыхание, и тогда сам черт вам не брат.

Нечто подобное случилось со мной, когда я выбрался на свежий воздух. Я ощутил необычайную внутреннюю легкость, голова была ясной, мысль работала с удивительным проворством.

Маниганс, напротив, с трудом волочил ноги. Он выглядел измученным, словно тащился по пустыне.

— Похоже, вы устали, коллега?

— Точно. Сердце у меня ни к черту, мотаться вверх-вниз по лестнице уже трудновато, ноги подкашиваются. Пойду-ка я, пожалуй, баиньки…

— И правильно сделаете.

Я остановился, наткнувшись на разбитый фарфор. Он валялся посреди улицы, осколки разлетелись в радиусе нескольких метров.

Небольшой белый прямоугольник, украшенный блеклым цветочком, лежал прямо у носка моего ботинка. Я поддел его ногой, и он улетел далеко, отскакивая рикошетом от темных фасадов.

Дзынь! В мою голову ворвалась мысль и осветила потемки. От нее веяло бодростью и свежестью, как от северного ветра.

Такая мысль никогда не придет, не прискачет, не вползет в голову тем, у кого мозг пребывает в наилегчайшей весовой категории.[16]

Я был настолько возбужден, что закурил сигару. Чудом у меня в кармане завалялась одна марки «Упманн». Я снял алюминиевый наконечник. Когда я раздеваю «Упманн», у меня такое чувство, словно взламываю копилку отъявленного скряги.

Я с наслаждением затянулся.

— Был рад познакомиться, комиссар, — пробубнил старина Маниганс, когда мы оказались у входа в бистро. — Словно десяток лет скинул… Надеюсь, вы добьетесь успеха в этом мрачном деле.

— У вас есть все основания надеяться, Маниганс. Спасибо за сотрудничество, оно оказалось чрезвычайно полезным. Спите спокойно и не омывайте слезами прошлое, от этого оно краше не станет.

Старик съежился, а я отправился за Бертой.

* * *

Берта переломила ход событий в северном полушарии. Немудрено, с такими-то полусферами. Революционеры приняли ее в свой круг. Они чокались и произносили тосты наперебой. Лысый хозяин наблюдал за компанией томным глазом. Антуан крепко спал на банкетке. Музыкальный автомат хрипел и сипел, но напрасно Луи Армстронг раздувал посеребренную медь, малыш и ухом не вел.

— Я его покормила, — объявила суррогатная мамаша. — Добавила чуточку рома, профилактика против простуды, он ведь мог замерзнуть под мостом. Этот крикун настоящий мужчина, вылакал все до капли! Но что с вами, дорогой, вы, кажется, взволнованы?

— Берта, собирайтесь! Время не ждет. Китиха взяла ребенка, а я расплатился за постой. Мы торопливо направились к выходу.

— Машину не берете?

— Нет нужды, мы возвращаемся на улицу Франк-Буржуа.