Большая энциклопедия начинающего психолога. Самоучитель

Зависимые личности испытывают навязчивое влечение к партнеру как лекарству от тревоги разлуки. Объединяющими факторами служат два сценария. Один – для товарища по несчастью, другой – для аддикта избегания, напоминающего отвергающего родителя, которого надо чем-то подкупить. В обоих случаях потребность в безусловной любви не удовлетворяется, что лишь усиливает влечение. Развивается кризис зависимых отношений. Затем цикл повторяется.

Клиенту незнакомо рождение знания о себе из бессознательного, он не представляет, что для понимания себя и интеграции этого знания требуется сотрудничество с терапевтом. Клиент раскладывает по полочкам мои интерпретации, следя, чтобы они не были неожиданными (что пробудило бы его зависть) или такими, которые слишком легко обесценить (что вызвало бы у него тяжелое разочарование). Он пытается разрушить мою веру в свои способности, в то, что я могу противостоять его агрессии с помощью терпения, понимания и творческой интерпретации.

Зависимому психологу важнее нравиться клиенту, чем помогать ему в решении проблем. У такого психолога клиент всегда прав в буквальном смысле этого слова. Терапия превращается в приятное времяпровождение, клиент хвалит всем необычайно услужливого психолога, увеличивая его клиентуру. Получается что-то вроде компании собутыльников, играющей в игру: «Ты меня уважаешь, я тебя уважаю, значит, мы уважаемые люди».

Рано или поздно наступает похмелье, и тогда кажущаяся мягкая забота о клиенте оборачивается пристальным контролем, жертвенный альтруизм – мазохистским эгоцентризмом с обидчивостью и готовностью обвинять за «неблагодарность»: «Я могу читать мысли, поэтому знаю вас лучше вас самого и могу предвидеть ваше будущее, так что мне надо верить больше, чем себе. Мне нельзя противоречить, вы – простой смертный, а я обладаю объективной истиной. Я идеален, берите с меня пример и выполняйте все мои рекомендации. И если вам не становится лучше, как всем остальным моим клиентам, виноваты вы сами».

Вместо честного признания своих эмоциональных проблем такой психолог пытается решать чужие, свои семейные конфликты прикрывает картиной показного благополучия, духовное развитие заменяет аскетизмом и пуританством, нередко скрывающими сверхценное отношение к материальным благам.

Зависимый клиент постоянно подозрительно наблюдает за моими словами, ищет в них скрытый смысл, пытается понять мои намерения, «механизмы», работающие в моем уме, мои теории и технику, постоянно «интерпретируя» их. Он извлекает нужную информацию, после сессии тщательно разбирается в ней, дает свою оценку и затем сознательно усваивает или отвергает.

Зависимый клиент внимательно изучает мои особенности и странности, подражает в одежде, повторяет мои любимые выражения. Его подлинная сущность прячется под маской, похожей на меня. В конце концов клиент сам становится жертвой своего страха попасть в зависимость от меня. Под влиянием таких взаимоотношений я могу потерять свою спонтанность.

Вместо того чтобы работать, равномерно распределяя свое внимание, я, защищаясь, начинаю контролировать свои вмешательства. Отсутствие отношений переноса и его динамики в течение долгого времени обескураживает меня: на самом деле ничего не происходит, а я не могу понять, почему. В конце концов я начинаю чувствовать себя ненужным, а свою работу – бесполезным занятием. Я даже могут заключить бессознательную сделку с клиентом, снова и снова принимая свое поражение и пытаясь начать все сначала.

Однако я знаю по опыту своих отношений, как один человек осмеливается привязаться к другому, а другой в ответ принимает эту привязанность, сохраняя уважение к автономии партнера. Умение чувствовать себя и аналитиком, и зависимым клиентом помогает мне увидеть и постепенно начать интерпретировать неспособность клиента быть зависимым, помня лишь, что преждевременные интерпретации клиент может разрушить с помощью интеллектуализации и отрицания психической реальности.

Я начинаю с прояснения вопроса, почему клиенту трудно предположить, что я сказал что-то, желая помочь ему лучше понять себя, а не из стремления промыть ему мозги. Если я воспринимаюсь как независимый человек, уверенный в своих творческих способностях, не испытывает ли клиент завистливое желание разрушить мою работу? Возможно, клиент таким образом ограничивает свое собственное воображение и обесценивает свои эмоциональные переживания? Что он этим выигрывает? Не воспроизводятся ли сейчас взаимоотношения с родителем? Мне нужно продемонстрировать разницу между аналитической ситуацией и прошлым клиента?

Клиент критикует мои слова или молчание, сопротивляется моему желанию не только сохранить уважение к нему, но и видеть его любовь и то, что можно любить в его личности. Он все выслушивает, стремясь нейтрализовать или устранить непосредственное эмоциональное впечатление от моих слов. Иногда возникает впечатление, что я разговариваю сам с собой, как шизофреник со своими голосами.