Большая и грязная любовь

А потом убрал руку, кивнул на расстегнутый жакет и приказал:

– Снимай.

Ужас ситуации заключался в том, что я послушалась. Послушалась, несмотря на то что собиралась не снимать, а наоборот – застегнуть и призвать-таки эту брюнетистую заразу к порядку!

Едва неугодная часть гардероба оказалась на полу, Глеб улыбнулся уголками губ и поднялся.

– Вставай, розочка моя.

И я повиновалась! Мгновенно, безропотно!

– Руку, – снова подал голос он.

И опять слушаюсь. Ведомая Глебом, подхожу к кухонной столешнице, и…

– Обопрись… Нет, ладони чуть дальше… Прогнись…

О, нет!

– Глеб…

– Да, я помню как меня зовут, – прохрипел шеф, задирая и без того короткую юбку.

Очередная волна нестерпимого жара, очередной протяжный стон. Но ужас ситуации даже не в том, что подчиняюсь, а… а в том, что мне нравится. Против того, что творит красноглазый, восстает только разум, но и то исключительно из принципа! Мамочки… наверное, не стоило сдерживаться ночью. Наверное, одержимость Глеба заразна.

– Ох уж эти правила, – прошептал тот, кого Арсений назвал высшим инкубом. – Ох уж эти… правила.

Фейерверк я увидела сразу. Ну то есть вообще сразу, в первую секунду. Как-то не к месту вспомнилась визитка с контактами спецов по звукоизоляции и пожилая пара, которую в лифте встретили. И это все… ну через фейерверк. Одновременно. Стыд, смешанный с наслаждением… бывало, конечно, но не до такой степени.

Глеб замер, дожидаясь, когда волна схлынет. Ласково погладил по спине, потом столь же ласково и спокойно принялся гладить бедра. Ну а когда мое дыхание выровнялось, а вместо многоцветных вспышек перед глазами снова возникла настенная панель с изображением ночного города… вот тогда я не только визитку, я даже телефон той конторы вспомнила!

– Глеб!!!

Абонент был недоступен. Ну то есть вообще. Абсолютно! Он просто делал то, что считал нужным, не спрашивая, не поясняя. Это было приятно, стыдно и невероятно остро. Особую остроту ситуации добавлял тот факт, что Глеб даже не потрудился снять с меня полоску кружева, просто отодвинул ее, и все.

В общем, из квартиры я выходила краснее свеклы. Из подъезда – тоже. На людей и нелюдей (а в том, что тут не только люди живут, сомневаться глупо), старалась не смотреть. Тщательней всего прятала глаза от охраны и почему-то от водителя.

В офисное здание тоже тихой мышкой вошла. А оказавшись в кабинете, безропотно ответила на поцелуй – очень нежный, почти целомудренный.

Ну и окончательно убедилась в том, что собачник не шутил. Что любовь, которой наградил нежданный благодетель, не только большая, но и грязная. Более того, она может стать очень грязной, если… черт, ну почему всегда это «если» выпадает?

Вчерашний прогул (а это, несмотря на присутствие на рабочем месте, именно он и был) не прошел даром. Почтовый ящик оказался буквально завален письмами, и стопка корреспонденции, которую вручили на первом ресепшене, ужасала своей высотой. Для настоящей меня это была паника, а для той, «второй», которая разбиралась во всех хитросплетениях рабочего процесса ООО «С.К.Р.», – обычной, ничем не примечательной работой. К счастью, именно «вторая я» за нее и принялась.

Ощущение халявы? Ну… не без этого. Только не будь этих не пойми откуда возникших знаний и умений, меня бы в первый же день раскусили. А если учесть, что мой случай сильно похож на нонсенс… в общем, лучше не заморачиваться.

Я проверяла, согласовывала, утверждала (предварительно, разумеется), отклоняла и злобно ругалась на отдел маркетинга, который профукал сроки по сдаче планов на следующий месяц. Потом опять проверяла, согласовывала, давала советы, как перекроить документ, чтобы Глеб его точно подписал. Перешучивалась по электронке с Мариной – той самой, которая про мой красный день календаря напоминала… кстати, Марина оказалась начальником аналитического отдела. В общем, работала, работала и еще раз работала. И с начальством не разговаривала, равно как и оно со мной.

Ближе к полудню мозг начал сбоить. Пришлось послать лесом начальника службы безопасности – он пытался вытрясти из меня дату и время нового собрания рабочей группы, и отправиться за кофе.

– И про меня не забудь, – не отрываясь от монитора, буркнул Глеб Игоревич.

Забудешь про тебя, как же.

Я миновала два ресепшена, возле лифта свернула налево. Прошла по широкому коридору и толкнула последнюю дверь. В общей кухне было непривычно безлюдно, только невзрачная коротко стриженная блондинка у холодильника. Женщина, а на вид ей было лет сорок, доедала йогурт.

– Привет, – ровно поздоровалась я и направилась к нашей с шефом кофеварке.

Женщина не ответила. И я бы подумала, что сделала что-то не то, но интуиция шептала – все верно. Нос я, несмотря на должность и близость к руководству, не задираю, и блондинку, кстати, знаю. Более того, женщина не из числа безликого офисного планктона, она очень важную должность занимает, что-то из серии надзора.

Я успела засыпать в кофеварку зерна и задать программу, когда блондинка таки отмерла.

– Крис, зачем ты так? – и столько настороженности в голосе, столько… страха?