Большая игра

— Через некоторое время состоится перераспределение должностей… при новом президенте, — спокойно отозвался Фролов, — имея на руках этот материал, возможно, мы сможем оказать некоторое влияние на распределение постов. Только нужно действовать очень аккуратно, чтобы не нажить неприятности. Они должны быть нам благодарны за то, что мы не обнародовали запись.

— Насколько я знаю Рудина, чувство благодарности он давно не испытывал и вряд ли к этому способен.

— Но ведь Тукая он продвинул, — настаивал Фролов.

— Продвинул, — согласился глава администрации, — но только из своих личных интересов, не сомневайся.

— Значит, нам надо показать ему, что наши интересы совпадают.

Петров на некоторое время задумался. Было видно, как он пытается просчитать все возможные варианты развития событий. Но даже самый гениальный шахматист видит лишь на несколько ходов вперед. Он перевел взгляд на Фролова. Тот невозмутимо ожидал его решения и, похоже, был полностью уверен, что Петров с ним согласится.

— Рискованная игра, однако. Рудин очень опасный противник. Но там, где большая игра, там и риски большие. — И, помолчав, добавил: — Ну что же, давай рискнем. А сейчас, может, по коньячку?

Крайний Север, 31 декабря

Иван плотно запахнул за собой полог чума, вдохнул морозный воздух. К ногам метнулись две быстрые тени — его любимые собаки ласкались, виляя лохматыми запятыми хвостов. Сэротэтто сел на ближайшие нарты, вставил сигарету без фильтра в костяной мундштук, неторопливо закурил. Собаки улеглись у его ног, преданно глядя на своего молчаливого хозяина. Ночь была холодная, но ясная и безветренная. Темное северное небо сплошь было усыпано звездами, полнолуние должно было наступить лишь через двое суток, тем не менее луна ярко освещала укрытые белым толстым слоем снега приполярные просторы. На зиму большинство семей откочевало на юг, к зимним пастбищам. Теперь вместо тундры людей и оленей окружало редколесье. Здесь было хоть немного, но теплее, чем на открытых пространствах тундры, где ледяные ветра продували насквозь даже теплые оленьи шкуры, которыми были покрыты и олени, и люди. Снега к Новому году выпало очень много, но он был достаточно рыхлый, чтобы олени могли беспрепятственно добывать из-под него ягель. После осеннего забоя стада сильно поредели. Но это Сэротэтто не расстраивало, в конце апреля, начале мая у важенок, как и всегда, начнется отел, появится молодняк. Гораздо больше Ивана, как и всех остальных его соплеменников, расстроили низкие закупочные цены на оленьи туши и шкуры этой осенью. Семья ожидала выручить гораздо большую сумму, чем получила.

Иван докурил, тщательно обстучал мундштук об нарты, убрал его за пазуху. Потрепал по голове сначала одну собаку, затем другую. Встал и почувствовал, как заныла поясница. Все же годы свое берут, у одних чуть раньше, у других чуть позже. Для своего возраста он был еще очень крепкий мужчина. Но день выдался хлопотный, и сейчас Иван чувствовал, что устал. С утра мужчины их стойбища забили несколько оленей. Иван как глава семьи первый накинул тынзян на ветвистые рога метнувшегося было в сторону в последний момент крупного оленя, резко дернул, валя оленя с ног. Подбежавший сын, крепко ухватив за рога, вывернул вбок голову несчастного животного, и Иван привычным быстрым движением полоснул по горлу. Младший сын прижал металлическую кружку к ране, горячая кровь, вырывающаяся из широкого разреза, быстро ее наполнила. Олень был еще жив, когда кружка с остывающей кровью пошла по кругу. Иван сделал первый глоток, за ним остальные. И вновь привычные, заученные за много лет движения. Оленей разделывали быстро, так же как это делали их предки и сто, и пятьсот лет назад. Сначала камус — шкура на ногах оленя, затем широкий разрез, вскрывая брюшнину. Извлекаются внутренности. Отходов нет совсем, то, что может показаться несъедобным жителям южных широт, здесь на Крайнем Севере почти деликатес. Глаза оленя надрезают и потихоньку, громко причмокивая, высасывают. То, что не хотят брать себе люди, достается прыгающим от нетерпения собакам. И вот женщины получают мясо, из которого будет приготовлен сегодняшний праздничный ужин, а молодежь начинает украшать мишурой растущую поблизости невысокую ель.