Большая игра

Несмотря на постоянные заверения Санкт-Петербурга об отсутствии враждебных намерений в отношении Индии и слова о том, что очередное наступление уже точно последнее, многим сторонним наблюдателям казалось, что все это этапы общего устремления подчинить власти русской короны всю Центральную Азию. А после осуществления этого плана, как думали, начнется финальное наступление на Индию, на величайшее сокровище Британской империи. Ни для кого не было секретом, что наметки такого вторжения составляли наиболее талантливые русские полководцы, а численности армии вполне хватало для реализации этой затеи.

По мере сближения двух линий фронта Большая игра становилась все азартнее. Вопреки опасностям, главным образом со стороны враждебных племен и правителей, совершенно не ощущалось недостатка в бесстрашных молодых офицерах, готовых рисковать жизнью по ту сторону границы, чтобы заполнять белые пятна на картах, следить за передвижениями русских и пытаться завоевать расположение недоверчивых ханов. Как уже отмечалось, Стоддарт и Конолли далеко не единственные не вернулись живыми с коварного севера[10]. Большинство участников этой теневой схватки составляли профессионалы, офицеры британской Индийской армии или политические агенты, которых начальники в Калькутте отправили для сбора сведений любого рода. Также хватало и любителей, не менее способных и дерзких; зачастую это были состоятельные путешественники, пожелавшие, по выражению одного из царских министров, «ввязаться в турнир теней»[11]. Одни маскировались, другие же не прятали регалий.

Некоторые районы считались чересчур опасными или политически слишком неудобными для того, чтобы там появлялись европейцы, даже под чужой личиной. Тем не менее ради защиты Индии эти районы следовало изучить и нанести на карту. Вскоре было найдено оригинальное решение: тайным техникам наблюдения стали обучать индийских горцев, людей недюжинного ума и отменных способностей; далее их перебрасывали через границу под видом мусульманских проповедников или буддистских паломников. Таким образом, зачастую с немалым риском для жизни, они тщательнейшим образом нанесли на карты тысячи квадратных миль прежде не обследованных территорий. Русские, со своей стороны, использовали монгольских буддистов для проникновения в местности, считавшиеся слишком опасными для европейцев.

Что бы ни утверждали историки сегодня в ретроспективе, в ту пору русская угроза Индии представлялась вполне реальной. В конце концов, она казалась очевидной для всякого, кто удосужился бы взглянуть на карту. Четыре столетия подряд Российская империя неуклонно расширялась – со скоростью приблизительно 55 квадратных миль в день, или около 20 000 квадратных миль в год. В начале XIX века Российскую и Британскую империи разделяло в Азии более 2000 миль. К концу столетия это расстояние сократилось до нескольких сотен миль, а в отдельных областях Памира не превышало двух десятков миль. Поэтому нет ничего удивительного в страхах, будто казаки соскочат наземь из седел, как только Индия тоже станет русской.

Помимо профессионалов, вовлеченных в Большую игру, в Британии появилось множество стратегов-любителей, следивших за ней со стороны и щедро раздававших советы в потоке книг, статей, страстных брошюр и писем в газеты. По большей части эти комментаторы и критики были ярыми русофобами и придерживались «ястребиных» взглядов. Они утверждали, что единственный способ остановить продвижение русских заключается в «упреждающей» политике. Под этим подразумевалось действие на опережение – либо вторжение, либо создание покладистых «буферных» государств-сателлитов на вероятных путях русского наступления. К числу сторонников этой политики принадлежали также честолюбивые молодые офицеры Индийской армии и сотрудники политического департамента, охотно включившиеся в новое бодрящее состязание в пустынях и на перевалах Центральной Азии. Это состязание сулило приключения и продвижение по службе – возможно, даже особое упоминание в имперской истории. Альтернативой же была скука полковой жизни на душных и знойных равнинах Индии.