Большая игра

Паскал помчался. Никогда не бегал он так быстро, быстрее Евлоги. Не бежал, а летел! Воздух свистел ему в лицо, и улица принимала мальчика в свои ласковые каменные объятия.

26

Когда позднее Крум вспоминал события тех дней, все выстраивалось вполне логично: сначала встретить товарища отца из Ленинграда, потом — завтра в шесть часов — пойти на родительское собрание к Здравке, потом заняться «членскими взносами» и, наконец, определить точный день и час нападения на горбатом мостике.

Но точно так же, как недавняя новость Яни о матери Чавдара и Паскала Астарджиевых стряхнула сонное безразличие Крума и прогнала его ленивые, иронические мысли, — так и сейчас четко выстроенный план разваливался, трещал по швам.

Еще утром на пустыре Спас принялся подтрунивать над Иванчо:

— Ну что, толстяк? Прыгаем через речку?

Надо отдать Иванчо справедливость, он безропотно переносил поддразнивания, хотя ни на чью долю не выпадало столько насмешек, сколько на его.

Спас сегодня был явно не в духе: он цеплялся ко всем подряд.

— А вот и чемпион! — крикнул он, едва показался Дими.

Уравновешенный, сдержанный Дими не любил, когда его так называли или подшучивали над тренировками: втайне Дими мечтал и в самом деле стать победителем в республиканских соревнованиях на сто и четыреста метров вольным стилем в группе юниоров. Он сердито толкнул Спаса плечом:

— Подраться захотел?

— Ну давай, давай! — подзадоривал Спас. — За чем дело стало!

— Тебя что, — оборвал его Крум, — стукнули сегодня по голове?

— Да, мячом, — засопел Иванчо. — Спас у нас с мячом ложится, с мячом встает.

— А ты, толстяк, заткнись! — вскипел Спас.

Шли молча, настроение было испорчено. Время от времени Иванчо громко чихал, резко встряхивая стриженой головой.

— Так будешь чихать, голова отвалится, — поддел его Андро.

— Это от купания, — снова подковырнул Спас. — Расскажи, как раскричался вчера отец, когда тебя увидел. Явись ему сам Ихтиандр, и то меньше бы удивился.

— Покричал, — шмыгнул носом Иванчо, — не без этого. А вообще-то дело в привычке. Дими в какую воду ни купай, ему хоть бы что — закаленный! Каждый день по пять часов в бассейне мокнет.

— По два, — поправил Дими.

— По два так по два, — согласился Иванчо. — Никто не спорит.

Перешли оживленный проспект. Скоро и горбатый мостик. И тут вдруг Иванчо, прижав к себе портфель, прыгнул через бетонный столбик посередине дороги. Но опять не рассчитал свои силы: громкий рев и тонкий, пронзительный, почти поросячий визг огласил долину реки, заглушая все другие звуки.

— Ой, ой! Копчик! Копчик! Точно на кол сел!

Иванчо суетливо бегал по мосту и потирал ушибленное место. Он, видно, здорово ударился.

И годы спустя, стоило Иванчо пожаловаться на боль в пояснице, друзья, посмеиваясь, вспоминали этот злополучный прыжок.

— Не трогайте меня! Не трогайте! — ревел Иванчо. Он тянулся за друзьями, едва волоча ноги, переваливаясь, как утка.

— Приспусти брюки: а вдруг кровь? — испугался Спас.

Иванчо позеленел. Замер. Осторожно пощупал ушибленное место.

— Крови нет, — простонал он. — Но больно.

— Как не болеть! — снова вскипел Спас. — Ну и толстяк же ты! А заодно придурок и синяя лягушка! Знаешь, как тяжел, а туда же — прыгать! Вчера в реку, сегодня на кол, завтра — не знаю куда и откуда.

— С неба, — засмеялся Андро с облегчением. Испуг прошел.

Мальчикам не впервой было падать, они не раз обдирали колени, локти, бока, но интуитивно оберегали живот и ребра, позвоночник и голову.

— А почему бы и нет? — вступил в разговор Яни. — Станет парашютистом, будет прыгать с неба.

— Не изобрели еще такой парашют, чтобы выдержал нашего Иванчо, — поджал губы Спас. — Уж очень он должен быть большой и опускаться медленно-медленно.

— Много ты знаешь! — жалобно ответил Иванчо. — Разные парашюты есть. И если хочешь знать, ничего не стоит и мне стать парашютистом. Тут важны не килограммы, а смелость.

Крум задумчиво слушал товарищей. Да, у каждого из них своя дорога, свои интересы и мечты. Круму очень хотелось пойти с Дими в бассейн поплавать. Дядя Симчо, отец Дими, конечно, его пропустит. Собственно, Дими первым почти оторвался от ребячьей компании, устремившись к избранной цели. Следующим будет Андро, Крум это чувствовал. Он так упорно занимается музыкой, играет на тромбоне самые трудные пьесы. Там ноты выстроились в три этажа. А как все сложится у Евлоги, Иванчо, Спаса, Яни, у него самого? Не уходит ли с каждым оторвавшимся от компании приятелем частица нас самих? А спустя годы не принесет ли каждая встреча со старыми друзьями частицу незабываемого, невозвратимого детства?

Утро прошло как обычно — уроки, перемены. Крум договорился с Яни идти вместе к Здравке на родительское собрание. Завтра в половине шестого вечера. Обязательно быть в пионерском галстуке.

Это пункт второй плана Крума.

После домашних заданий Крум намеревался заняться историей с «членскими взносами», но события приняли неожиданный оборот.

Кончился пятый урок, все выбежали во двор и только собрались идти домой, как увидели Чавдара.

— Эй! — помахал он рукой. — Крум!

Мальчики остановились.