Большая игра

Желтая от старости бумага пахла бензином. Она была плотной, но затертой на месте сгибов.

Папа вытащил сигарету, бросил пачку обратно и захлопнул бардачок. Потом закурил и приоткрыл окно на сантиметр. Весь дым полетел мне в лицо, и я отодвинулся в угол, где не сквозило.

— Ну же, открывай, — настаивал отец.

Немного поколебавшись, я не дыша развернул бумагу — это был старый рисунок.

— Это карта? — я узнал пару мест, нарисованных на ней: дорогу, по которой мы проезжали, и лес слева от нас. А повыше, у подножья Акки, конечная цель нашего пути — долина Черепов. В самом низу карты была нарисована наша деревня.

— Видишь, где красным крестом помечено? — спросил папа.

Я провел рукой по затертой, шероховатой бумаге.

— Нашел. Что это за место? — поинтересовался я, не отрывая пальца от красной метки. Похоже, кто-то нарисовал ее фломастером совсем недавно.

— Это наш с тобой секрет, — ответил папа. — Поляна, на которой ты встретишь оленя. — Отец отпустил руль и широко развел руки: — Вот такого самца с большими рогами.

— Он там водится, да? — Я смотрел на красный крест и уже чувствовал притягательность этого места. Помню, мама говорила, что моим трофеем станет олень, что мне его подарит лес.

— Да. Поезжай туда, дождись рассвета и найди тропу под ветром.

— Хорошо, — я оторвался от карты и посмотрел на папу. — Я умею приманивать оленей.

Он не успел скрыть свои эмоции. Я видел, как отец нахмурил брови и перевел взгляд на дорогу.

— На карте я отметил плато у вершины горы, — снова заговорил отец. — Отдохни перед тем, как забраться туда на рассвете. Найдешь оленя — пройдешь испытание.

Отдохну. В кромешной тьме. В лесу на горе. Целую ночь в одиночестве. Последние две недели я только об этом и думал. А по ночам просыпался с тянущим чувством ужаса в животе.

Я сглотнул слюну и попытался найти в себе мужество. Ради папы. Этот день был важным для нас обоих.

— Пап?

— Ну?

— Я хотел сказать тебе… про испытание… я сделаю все возможное.

— Конечно, я знаю.

Последний раз взглянув на карту, я скрутил ее и спрятал в карман. Папа следил за мной в зеркало заднего вида.

— Не уверен, что мне удастся его поймать.

— Тебя ждет хорошая добыча. — Папа вымученно улыбнулся. Мы оба понимали, что он был героем, живой легендой, и моя лучшая добыча с его трофеем ни за что не сравнится.

Дорога ушла в лес, и света за окном стало совсем мало. Мы пробирались через зелено-коричневые заросли сосен и высоких елей. Мне даже пришлось прислониться к грязному стеклу, чтобы разглядеть их верхушки. Свежий пряный запах, проникавший в машину через приоткрытое окно, напомнил мне о ранних вылазках в лес. Последний месяц отец будил меня ни свет ни заря, и мы отправлялись в лесок за нашим домом, чтобы я учился разжигать костер и делать укрытие. Папа показывал мне, как выслеживать животных и маскироваться. Несчетное количество стрел я выпустил в чучело оленя. Я стрелял из папиного лука, и мне никогда не хватало силы до конца натянуть тетиву, что огорчало нас обоих.

Папа затушил сигарету и закрыл окно со словами:

— Почти на месте.

Я вздрогнул и попытался кивнуть:

— Ага.

Пересев на другой край и оказавшись у папы за спиной, я вынул сложенную вдвое фотографию, которую стащил из охотничьего домика. Она была размером с открытку и такая же старая, как и карта. Я раскрыл фото и вгляделся в тринадцатилетнего папу. В руке он держал большой лук, спина у него была согнута под тяжестью головы медведя, которого он подстрелил. Хотел бы я быть таким же сильным и смелым, как он.

— Ты нас удивишь, — произнес папа, будто услышав, о чем я думаю.

Я сложил фото и убрал его в карман за секунду до того, как отец обернулся на меня.

— У тебя мамины мозги, Оскари. Ты умный парень, я таким не был. Сам знаешь — есть вещи поважнее силы и храбрости.

Интересно, что? Может, смелость или винтовка в руке?

— Помни про карту, не потеряй ее.

Мы ехали первыми и раньше остальных достигли долины Черепов у подножья вершины Акка. Наш внедорожник с ревом въехал на большую каменистую площадку, которую я узнал по рассказам старших ребят. Она была почти наглухо огорожена густым ельником и скалами, но с одной стороны круто обрывалась, открывая вид на покрытые облаками горы. Папа подъехал к самому краю, раскидав колесами гравий, и развернул машину лобовым стеклом к долине. Выключил мотор.

На другой стороне пустоши черное облако поднялось в свинцовое небо и обернулось сотней ворон. Они рассыпались над лесом, описали несколько неровных кругов и снова опустились на деревья.

Мужчины из нашей деревни всегда с трепетом рассказывали об этой долине как о священном месте. Говорили о ней, как о чем-то личном. И хотя папа и ребята постарше описывали мне это место, я был поражен тем, что увидел…

Испытание

Посередине долины Черепов был сооружен помост. Он напоминал огромный деревянный ящик, сколоченный из стволов берез и засохшей сосны. Серые покатые валуны, подпиравшие всю эту конструкцию, виднелись в просветах между темными, подгнившими деревьями.