Большая игра

Это было похоже на один из крымских снов. Я пересказывал Дорчжи историю моего поединка с Дереком Лэйрдом, игроком настолько знаменитым, что даже я, в те годы далекий от спорта, был наслышан о нем, и как будто снова перенесся в те времена. На зубах у меня заскрипела едва прозрачная вездесущая крымская пыль. Прохлада позднего лета в Москове сменилась невероятной крымской жарой. В воздухе повис отчетливый запах Гнилого моря, Сиваша. От него тогда было не избавиться никак. Привкус гнили чувствовался со всем: в пище, воде, разговорах. Особенно разговорах, а точнее – переговорах с осаждавшими нас британцами.

Первое время переговоры вел сам барон Врангель – победитель турок на Чингильских высотах, человек безусловной храбрости. Он любил разыгрывать из себя этакого недалекого остзейского барона, попросту не понимающего дипломатических хитростей оппонентов. Однако на дуэль его спровоцировать все-таки удалось, правда, для этого британцам пришлось перейти все нормы элементарных приличий, скатившись до прямого оскорбления и ничем не прикрытого обвинения в трусости. Я отлично помню прямую спину барона, его отточенные движения, когда он сорвал с правой руки перчатку и швырнул ее под ноги британскому офицеру. Когда красномундирная сволочь подняла ее, на лице противника расплылась полная довольства улыбка.

Однако на следующее утро на бой с выбранным британцами поединщиком вышел я, а не барон Врангель. Командующий же покинул Арабат с большей частью войск, воспользовавшись тем же правилом, что и британцы. Сам он, раненный на Чингильских высотах в ногу, еще недостаточно восстановился, чтобы драться. Да и возраст, откровенно говоря, Карла Карлыча был не тот.

Заметки на полях

Влияние игроков на дуэльный кодекс

Барон де Кубертен и не представлял, когда решил возродить игры Древнего Рима, как и на какие сферы жизни это может повлиять. Одним из ярчайших примеров этого можно считать изменения в дуэльном кодексе. Если человек, вызвавший или вызванный на поединок, не желал сам принимать в нем участие, то он мог обратиться к профессионалу, то есть игроку, чтобы тот заменил его. Конечно, за это брали очень хорошие деньги – ведь умирать задаром никому не хочется. И все равно большинство это не останавливало – ровно по той же самой причине. В очень скором времени дуэли превратились, по меткому замечанию газет, в настоящее противостояние кошельков. Уже не надо быть отменным фехтовальщиком самому – достаточно хорошенько заплатить игроку, и тот отстоит в поединке твою честь и достоинство. Лишь самые верные традициям прошлого предпочитали сражаться сами, зачастую умирая от руки более опытного, жестокого и расчетливого противника.

Существовал и ряд ограничений. К примеру, офицеры должны были почти всегда драться сами. За них могли выступать другие, но только если это были товарищи по полку – таким образом, считалось, поддерживается дух боевого товарищества среди офицерского корпуса.

Именно этим и решили воспользоваться британцы, когда провоцировали на дуэль барона Врангеля.

Я вышел к означенному часу за пределы Арабата. В условленном месте, почти посередине между нашими позициями, меня ждали британцы. Они были удивлены, увидев не барона Врангеля, однако виду постарались не подать и сохранили показное хладнокровие.

Было их трое – офицер, оскорблявший барона на переговорах, его секундант и здоровяк в красном мундире, сидящем на нем как седло на корове. На плече последний держал жуткое оружие, которое иначе как секачом и не назовешь. В нем легко можно было опознать профессионального игрока – британцы давно продумали провокацию против барона. За один день этакого страшилу в Крыму уж точно не найти.