Большая игра без правил

– Так-то оно так, ваше величество, – продолжил Ленин, доставая из лежавшей перед ним папки новый листок с цифрами, – но, по тем же данным статистики, процесс ликвидации неграмотности в России явно затянулся. Я воспользуюсь цифрами, полученными от наших друзей из будущего. Так вот, среди призывников 1900 года неграмотных было 51 %, в 1905 году их было уже 42 %, а в 1913 году – 27 %. Динамика положительная, но все равно это никуда не годится. Неграмотный солдат не сможет справиться со сложной военной техникой, и вы это сами прекрасно понимаете…

– Да, почти половина неграмотных солдат – это, действительно, никуда не годится… – покачал головой император.

– При этом, – вставил адмирал Ларионов, – во время мобилизации в Германской империи, количество полностью неграмотных призывников не превышало 0,6 % от общей массы мобилизованных. Как известно, всеобщим образованием в Германии озаботились еще при Бисмарке – и вот вам наглядный результат.

– Ваше величество, – вступил в разговор Коба, – не менее позорно то, что неграмотна и значительная часть рабочих. Мы собираемся провести индустриализацию России. Без грамотных рабочих, которые могут не только читать по слогам, но и разбираться в чертежах, нам нечего и думать об индустриализации. К тому же неграмотный рабочий – это готовый горючий материал для разных смут. Он не разбирается во всем происходящем в мире и вокруг себя, а потому легко поддается на агитацию разного рода авантюристов, вроде Парвуса и Троцкого. Неграмотный рабочий – жертва нечестного фабриканта. Он не умеет считать – его обманывают при расчете, он не умеет читать – его обманывают при заключении трудового договора, подсовывая бумаги с невыгодными условиями, а он даже не может прочитать их. Он не умеет писать, и потому не может написать заявление о нарушении трудового законодательства в инспекцию, чтобы там наказали недобросовестного работодателя. То есть неграмотный рабочий – человек неполноценный во всех отношениях.

– Да, – озадаченно сказал император, – я как-то не вникал во все эти сложности. Действительно, проблему с неграмотностью следует решать как можно быстрее…

– Архисрочно! – перебил самодержца Ленин. – На это нельзя жалеть ни сил, ни средств. Пока население неграмотно, все рассуждения об индустриализации России так и останутся пустыми рассуждениями. Сначала – ликвидация безграмотности с массовым профессиональным образованием, а уж потом – индустриализация. Уже существующие заводы просто задыхаются от недостатка грамотных кадров. Что толку, если будут построены заводы и фабрики, на которых просто некому будет работать?

Михаил покачал головой, но ничего не ответил Ленину. Похоже, он понял правоту его слов, и возразить было нечем.

– Господа, – произнес император, – большое вам спасибо за сегодняшнюю беседу. Я получил много интересной информации, над которой мне необходимо как следует подумать. Но, как говорят ваши люди, Виктор Сергеевич, инициатива наказуема. Нет, к вам, господин адмирал, эти слова не относятся. Вы, Владимир Ильич, подняли этот вопрос, вам им и заниматься. Вместе с Иосифом Виссарионовичем. Я попрошу вас подобрать человека, который смог бы взвалить на свои рамена эту тяжелую ношу. Меня не интересую его политические взгляды – для меня важно, чтобы он любил Россию и был готов трудиться не покладая рук, чтобы в нашей стране не осталось ни одного человека, не умеющего читать и писать. В конечном итоге мы должны добиться того, чтобы со временем в России все могли бесплатно получать полное начальное образование. А тот, кто хотел бы продолжить учиться, и имел бы к тому способности, мог бы поступить в учебное заведения, где можно было бы, опять же бесплатно, получить среднее и высшее образование. Наша страна богата талантами. Надо дать возможность этим талантам проявить себя.

Император еще раз посмотрел на каминные часы и улыбнулся: время, которое он потратил на эту беседу, не было потеряно напрасно. А в уме он поставил еще одну галочку срочных и архиважных дел, которыми ему предстояло заняться. И сколько их еще осталось в этом списке… Как же найти время для всего этого?

И снова утро, снова Варшавский вокзал… И поезд «Норд-экспресс» дважды в неделю прибывающий в Санкт-Петербург из Берлина, Парижа и Лондона. Только на этот раз в столицу Российской империи прибыл не германский граф, пионер воздухоплавания и прочая, прочая, прочая, а подвизавшийся в Европах талантливый русский инженер и изобретатель Борис Григорьевич Луцкой, не понятый и не принятый у себя на родине, как обычно бывало в последнее время.

Конечно, многие его проекты были слишком футуристичны и оптимистичны – как, например, предложенный им Российскому военному ведомству в 1900 году четырехколесный «военный самокат» весом 400 килограмм, предназначенный для передвижения скорострельного орудия, 500 патронов и трех человек со скоростью 45–55 верст в час. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.