Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг

«Благодаря своему могуществу на море, своему положению и приемам ее изощренной торговой политики, — пишет в своем труде 'Курс политической экономии, или Изложение начал, обусловливающих народное благоденствие» Андрей Карлович Шторх, — Англия сумела захватить посредничество между Россией и южноевропейскими государствами. Но она придерживалась в этом принципа производить главным образом лишь экспорт русских продуктов в эти страны, предоставляя привоз неанглийских товаров купцам Голландии, Любека, Ростока и других народов. Этот ловкий прием привел к тому, что вывоз важнейших

русских товаров почти целиком достался англичанам'. Они отправляли русские товары не только в европейские государства, но тайно и в их колонии, в особенности в испанскую Америку, куда привоз товаров иностранцам был закрыт. Шторх указывает и на то, что ряд предметов русского экспорта составлял их исключительную монополию — не только ревень, который продавался в Голландии и Гамбурге через находившегося в Петербурге английского резидента, но и такие запрещенные к вывозу товары, как нитки и пряжа, селитра, пушки, снаряды. Ко всему этому присоединилось еще и то, что купцы Южной Европы с заказами на русские товары обращались лишь к английским фирмам, находившимся в России, игнорируя своих земляков. В результате англичане очутились в выгодном положении народа, доставлявшего всем другим русские товары и ни от кого их не получавшего. Как писал Иосиф Михайлович Кулишер в «Очерках о русской торговле»: «Отсюда и получался столь выгодный для России баланс в торговле с Англией. Он был бы, вероятно, еще выгоднее для России, если бы каждая из стран, производивших значительный товарообмен с Россией, непосредственно запасалась русскими продуктами. Но такая перемена требовала бы наличности торгового флота в этих странах, а на это надеяться нельзя было. Неудивительно, что поощрение англичан, предоставление им особых льгот стало основой русской торговой политики».

Английская набережная, Санкт-Петербург. В XVIII веке называлась Береговая нижняя набережная. Примерно с 1730-х годов именно здесь начали селиться английские купцы.

Шторх, словно объясняя вышесказанное, в своем труде «Историко-статистическая картина Российской империи в конце XVIII века» поясняет: «Сей в купечестве сильный народ успел крепко обосновать свою коммерческую деятельность в России, вникнуть в нее. Обычай продавать русским в кредит, а, с другой стороны, при закупке у них товаров давать им задатки приводил, как сообщают французские коммерсанты, производившие операции в Петербурге, к тому, что две трети русской торговли и почти все комиссионные операции, совершаемые по поручениям из южных стран, попали в их руки. Ибо этот образ действия требовал значительного капитала и опыта, которым обладали только англичане».

В середине 1740-х транзит персидских товаров через Россию был англичанам перекрыт, поскольку они начали поставлять туда запрещенные для провоза товары: олово, медь и т. п. — и, кроме того, стали помогать персидскому шаху строить флот на Каспии.

В 1741 году началась новая война России и Швеции.

В нашей литературе [21] повод к войне описывается следующим образом: шведский посол Нолькен при поддержке французского представителя при российском дворе Шетарди, пользуясь смертью Анны Иоанновны и внутренней нестабильностью государства (началась эпоха дворцовых переворотов), решил начать войну, чтобы вернуть отторгнутые у Швеции Петром I территории Карелии и Прибалтики. При этом претендентка на российский трон Елизавета Петровна была не только в курсе этих планов, но и чуть ли не просила помощи в своем возведении на трон у шведа и француза в обмен на территориальные компенсации.

Основан такой подход на мемуарах французского посланника Шетарди, переведенных и неоднократно изданных в России [22].

Если же почитать шведское изложение событий [23] — там все не так однозначно. В 1730–1740-е годы в Швеции шла борьба между «партией шляп» и «партией колпаков». Первая была ориентирована на Францию, вторая — на Россию.

Швеция этого периода была нищей страной и буквально зависела от субсидий Франции и России. И весь вопрос был в том, у кого эти деньги брать. Вообще, вопрос субсидий детально исследуется в книге Сванте Норхема «Наемники-шведы: французские субсидии Швеции в период 1631–1796 гг.» [24].