Большая игра на понижение: Тайные пружины финансовой катастрофы

Монстр разлетелся на кусочки. Однако на улицах Манхэттена ничто не указывало на важность происходившего. Сила, затронувшая всех, была скрыта от взоров. Такова извечная проблема денег: все, что с ними делают, имеет последствия, но они настолько отдалены от действий, что разум не связывает их друг с другом. Кредиты с завлекающей ставкой, которые предоставлялись людям, не способным погасить их, превращаются в проблемные не сразу, а через два года, когда процентные ставки поднимаются. Облигации, выпущенные под эти кредиты, становятся плохими не одновременно с кредитами, а через несколько месяцев, после множества обращений взыскания на недвижимость, банкротств и принудительных продаж. CDO, созданные на основе этих облигаций, превращаются в проблемные только после того, как тот или иной доверительный управляющий поймет, что средств для их погашения недостаточно. И только тогда конечный владелец этих CDO получает короткое уведомление: «Уважаемый. с сожалением сообщаем, что ваша облигация более не существует.» Но самый большой разрыв наблюдается именно здесь, на улицах. Сколько потребуется времени, прежде чем люди, снующие взад-вперед мимо собора Святого Патрика, осознают, в какую передрягу они попали?

Эпилог Все взаимосвязано

Примерно в то самое время, когда Айсман с партнерами сидел на ступеньках собора в центре города, я поджидал Джона Гутфройнда, моего прежнего босса, с которым у нас была назначена встреча за ланчем в одном из ресторанов Ист-Сайда, и размышлял среди прочего о том, с какой стати два человека, не питающие друг к другу ни малейшей симпатии, собираются завтракать вместе.

Когда я написал книгу о финансовой ситуации 1980-х годов, десятилетие катилось к закату. Меня совершенно незаслуженно хвалили за своевременность публикации. Социальное напряжение, вызванное крахом ссудо-сберегательных организаций, волной недружественных поглощений и выкупов с привлечением заемных средств, вылилось во взаимные нападки. Если большинство студентов Университета штата Огайо видели в «Покере лжецов» практическое пособие, то большинство теле- и радиожурналистов воспринимали меня как разоблачителя и правдолюба. (Исключение составлял Джеральдо Ривера, который пригласил меня вместе с юными актерами-наркоманами на передачу «Слишком юные для успеха».) На волне настроений, направленных против Уолл-стрит, Рудольф Джулиани удачно выстроил свою карьеру, однако последствия больше напоминали охоту на ведьм, нежели честную переоценку существующего финансового порядка. Публичное линчевание Майкла Милкена, а затем и генерального директора Salomon Brothers Гутфройнда использовалось для отвлечения внимания от тех разрушительных сил, что подняли этих людей на вершину успеха. То же самое относилось и к обновлению культуры торговли Уолл-стрит. Фирмы с Уолл-стрит начали морщить нос, заслышав бранное слово, принуждать мужскую часть персонала обращаться с сотрудниками женского пола почти как с равными и увольнять трейдеров за один взгляд, брошенный на стриптизершу. В 2008 году Bear Stearns и Lehman Brothers больше походили на почтенные компании, построенные на традиционных американских ценностях, чем любая фирма с Уолл-стрит образца 1985 года.

Но эти изменения были прикрытием. Они лишь отвлекали внимание сторонних наблюдателей от истинной проблемы — растущей пропасти между интересами людей, торговавших финансовыми рисками, и интересами остальной части общества. По поверхности омута пробежала легкая зыбь, однако в глубине он остался непотревоженным.

Причина такой косности американской финансовой культуры — причина, по которой политики так медлили с переменами даже после ипотечной катастрофы, — заключалась в том, что она формировалась очень долго и ее аксиомы слишком глубоко укоренились. В чреве лопнувшего монстра оказалась пуповина, уходившая в 1980-е годы. Причины кризиса 2008 года крылись не только в низкокачественных кредитах, выданных в 2005 году, но и в идеях, зародившихся еще в 1985-м. В 1986 году, через год после начала работы в Salomon Brothers, мой приятель создал первый ипотечный производный инструмент. («Деривативы — как пистолеты, — повторяет он до сих пор. — Проблема не в них, а в том, в чьих руках они находятся».) Мезонинные CDO были придуманы отделом бросовых облигаций Майкла Милкена в Drexel Burnham в 1987 году. Первые CDO, обеспеченные ипотечными кредитами, появились на свет в Credit Suisse в 2000 году благодаря трейдеру, профессиональное становление которого в 1980-х и начале 1990-х годов проходило в ипотечном отделе Salomon Brothers. Звали его Энди Стоун, и помимо интеллектуальной связи с кризисом низкокачественных ценных бумаг он имел к нему и личное отношение: Стоун был первым начальником Грега Липпманна на Уолл-стрит.