Большая игра на понижение: Тайные пружины финансовой катастрофы

Тогда же они впервые познакомились с представителями рейтинговых агентств. Встречи устраивали люди Грега Липпманна, правда при одном условии: команда Айсмана не будет говорить о том, что играет на понижение, а не на повышение, низкокачественных ипотечных облигаций. «Наша легенда гласила: мы хотим приобрести кое-какие ценные бумаги, — говорил Мозес. И собеседники должны были думать: “О, так они планируют покупать долговые ценные бумаги, потому что те повышаются в цене”». В маленьком зальчике гостиницы Ritz-Carlton они встретились с представителями Moody’s и S&P. Винни и Дэнни уже давно подозревали, что рынок низкокачественных ценных бумаг отдал кредитный анализ на откуп людям, которые ровным счетом ничего в нем не смыслили. Эта встреча не развеяла их подозрения. Представители S&P вели себя осторожно, однако женщина из Moody’s высказывалась на удивление откровенно. Она, например, поведала следующее: в ее обязанности входила оценка низкокачественных ипотечных облигаций, но руководство запретило ей присваивать низкие рейтинги тем облигациям, которые, по ее мнению, иных не заслуживали. Она передала начальству список облигаций, которым планировала понизить рейтинг, и получила обратно список с облигациями, по которым ей разрешалось это сделать. «По ее словам, первоначальный список включал 100 облигаций, а ответный — 25, и никаких объяснений», — говорит Дэнни.

Вопросы в основном задавал аналитик Винни, но Дэнни слушал с все возрастающим интересом. «У Винни была характерная черта, — рассказывает Мозес. — В напряженные моменты он прикрывал рот ладонью, облокачивался на стол и говорил: “Позвольте мне спросить…” Когда он подносил руку ко рту, я знал, что сейчас будет что-нибудь интересное».

— Вот чего я не могу понять, — заметил Винни, подпирая подбородок рукой. — У вас две облигации, на первый взгляд абсолютно одинаковые. Почему одна из них оценивается как «три А», а вторая нет?

— Не я принимаю эти решения, — ответила женщина из Moody’s, явно нервничая.

— А вот еще один непонятный момент, — продолжал Винни. — Как вы оцениваете облигацию, на основе исключительно из низкокачественных ипотечных кредитов класса «три А»?

— Это очень хороший вопрос.

Есть!

«С ней было ужасно интересно беседовать, — признается Мозес. — Потому что она не догадывалась, к чему мы ведем».

Они позвонили Айсману из Орландо и заявили: «Что бы ты ни думал о безнравственности этой сферы, в реальности дело обстоит гораздо хуже». «Если в Орландо набежали одни новички, — рассказывал Дэниел, — то в Вегасе собрались уже профессионалы. Мы сказали Стиву: “Тебе стоило приехать в Вегас и посмотреть на это своими глазами”». Они действительно полагали, что поняли секрет. На протяжении лета и начала осени 2006 года они вели себя так, словно наткнулись на фантастическую карту сокровищ, пусть даже с туманными указаниями. Теперь Айсман возвращался по вечерам домой в приподнятом настроении. Таким радостным жена уже давно его не видела. «Я была счастлива, — говорит Валери. — И думала: “Слава Богу, ему есть куда направить свой энтузиазм”. А он отвечал: “Я кое-что нашел. Золотое дно. И больше никто о нем не знает”».

Глава 5 Случайные капиталисты

Айсман и в самом деле обнаружил золотое дно, но знал о нем не только он. К осени 2006 года Грег Липпманн посвятил в свою идею не меньше двух с половиной сотен крупных инвесторов в личных беседах и открыл ее еще более широкому кругу слушателей на совещаниях Deutsche Bank и телефонных конференциях. К концу 2006 года, по данным PerTrac Hedge Fund Database Study, 13 675 хедж-фондов и тысячи прочих институциональных инвесторов имели право инвестировать в дефолтные свопы. Призыв Липпманна дошел в той или иной форме до многих. Тем не менее лишь около сотни инвесторов решили попробовать свои силы на рынке дефолтных свопов на низкокачественные ипотечные облигации. Большинство приобретали страховку на низкокачественные ипотеки не с целью явной игры на их понижение, а для хеджирования фактической ставки на рост своих портфелей акций и облигаций американских компаний, связанных с недвижимостью. Небольшая группа использовала дефолтные свопы для того, что нередко оборачивалось катастрофическими спекуляциями на относительной стоимости низкокачественных ипотечных облигаций, иными словами, пыталась играть на одновременной продаже и покупке разных низкокачественных облигаций. Например, делались ставки на то, что облигации с большим числом кредитов, выданных в Калифорнии, окажутся менее качественными, чем облигации с небольшим числом калифорнийских кредитов. Или что верхний этаж низкокачественных ипотечных облигаций с рейтингом «три А» окажется более доходным, чем нижний этаж с рейтингом «три В». Или что облигации, выпущенные Lehman Brothers или Goldman Sachs (оба банка печально известны пакетами наихудших в Америке жилищных кредитов), окажутся менее доходными, чем облигации J. P. Morgan или Wells Fargo (которые вроде бы следили за тем, под какие кредиты выпускают облигации).