Большая игра на понижение: Тайные пружины финансовой катастрофы

Чарли так и не понял, каким образом Бену удалось убедить Deutsche Bank, по правилам которого институциональным считался инвестор, распоряжающийся $2 млрд, включить Cornwall Capital в свою «институциональную платформу». По заверениям Бена, нужно было только знать, кому звонить и какими словами излагать предложение. Вскоре команда из Deutsche Bank согласилась посетить Cornwall Capital, чтобы проверить, достойны ли они чести называться институциональным клиентом Deutsche Bank. «Бен сделал невозможное», — комментирует Чарли.

В Deutsche Bank действовала программа KYC (Know Your Customer — знай своего клиента). Программа эта, хотя и не предусматривала ничего радикальнее знакомства с клиентами, все-таки требовала от сотрудников личных встреч, по крайней мере однажды. Услышав о своем участии в программе KYC, Чарли и Джейми впервые задумались о том, что офис в студии Джулиана Шнабеля в подозрительной части Гринич-виллидж наверняка вызовет массу вопросов, но не даст никаких ответов. «Офис выглядел довольно непрезентабельно», — как мягко замечает Джейми. Сверху несло свежей краской, снизу доносились звуки какого-то производства. «Перед их приходом я только и думал: “Если они зайдут в туалет, мы пропали”», — вспоминает Чарли. Крошечный офис Cornwall Capital, приютившийся в большом здании, мало чем напоминал финансовое учреждение: мрачная задняя комната с красными кирпичными стенами выходила окнами в маленький дикий садик, который ассоциировался скорее со сценами соблазнения, чем с покупкой дефолтных свопов. «Во время их визита не обошлось без конфуза из-за того, что внизу работала портниха и наши гости хорошо ее слышали», — вспоминает Джейми. Но никому из сотрудников Deutsche Bank не понадобился туалет, так что Cornwall Capital Management получила свой ISDA.

В этом контракте, напечатанным мелким шрифтом, перечисление обязанностей Cornwall Capital по отношению к Deutsche Bank занимало гораздо больше места, чем описание обязанностей Deutsche Bank по отношению к Cornwall Capital. Если Cornwall Capital заключает сделку с Deutsche Bank и она приносит прибыль, Deutsche Bank не обязан предоставлять обеспечение. Cornwall остается только надеяться, что Deutsche Bank сможет рассчитаться по долгам. С другой стороны, если сделка оборачивается против Cornwall Capital, то компания должна покрывать убытки на ежедневной основе. В тот момент ни Чарли, ни Джейми, ни Бена особенно не тревожило ни данное условие, ни аналогичные условия в контрактах ISDA, заключенных с Bear Stearns. Они были на седьмом небе от счастья, потому что им позволили покупать дефолтные свопы у Грега Липпманна.

И что дальше? Молодые люди торопились, — кто знает, сколько просуществует подобная возможность, — но тем не менее несколько недель провели в спорах друг с другом. Презентация Липпманна казалась им настолько же непонятной, насколько увлекательной. Cornwall Capital никогда ранее не продавала и не покупала ипотечные облигации, но они прекрасно понимали, что дефолтные свопы являются ничем иным, как финансовым опционом. Ты платишь небольшую премию и, если достаточное число низкокачественных заемщиков оказывается не в состоянии погашать ипотечные кредиты, становишься богатым человеком. В этом случае, однако, тебе предлагают дешевый билет на драму, которая просто не может не состояться.

Они устроили очередную презентацию для самих себя. «Мы анализировали эту сделку и думали: такого попросту не бывает, — говорит Чарли. — С чего это вдруг нам позволили покупать дефолтные свопы на транши класса «три В» низкокачественных ипотечных облигаций так дешево? Кто в здравом уме готов за 200 базисных пунктов брать на себя такой риск? Это смехотворно низкая цена. Ерунда какая-то». Наступил октябрь 2006 года. Несколькими месяцами ранее цены на дома впервые начали снижаться. Через пять недель, 29 ноября, ABX, индекс низкокачественных ипотечных облигаций, отразил первые невыплаты процентной ставки. Заемщики не могли производить процентные платежи в объеме, достаточном для погашения самых рискованных облигаций. Лежащие в их основе ипотечные кредиты становились проблемными, но стоимость облигаций, однако, нисколько не изменилась. «Именно это и вызывало удивление, — говорит Чарли. — Они уже становились проблемными. И мы продолжали задаваться вопросом: “Кто же стоит на другой стороне сделки?” Единственный ответ, приходивший на ум, — CDO». Отсюда вытекал новый вопрос: кто или что такое, эти CDO?