Большая игра с Советами. От Ленина до Горбачева

Полудеревенской идиллии моего детства не суждено было длиться долго. Ведь мы жили на окраине самого быстрорастущего города в мире – Нью-Йорк с ревом скатился по Ист-Ривер и поглотил широкие просторы Бронкса. Дороги покрылись асфальтом, каждый метр земли был застроен зданиями, появились целые улицы новых магазинов. К 1908 году наш дом на авеню Вашингтона оказался плотно зажатым между доходными домами с квартирами для рабочих и людей среднего достатка.

Моих родителей начало серьезно беспокоить, что новые соседи будут оказывать на нас, мальчиков, плохое влияние. А когда однажды они узнали, что я прогулял школу и провел день в парке для развлечений в Нью-Джерси, было решено от слов перейти к делу и найти для нас более здоровую обстановку.

Они связались со старыми друзьями отца по работе в Коннектикуте и договорились, что Гарри поедет жить в дом Веллингтонов в Вотербери, а я – в семью Джорджа Роуза в Мериден. В то время Гарри было шестнадцать, а мне – двенадцать лет. Виктору только исполнилось восемь, и в таком раннем возрасте его нельзя было увозить от родителей.

Джордж Роуз работал вместе с отцом на сталелитейном заводе в Бренфорде в штате Коннектикут и тоже был членом социалистической рабочей партии. К тому времени, когда я поселился в его доме, он перестал заниматься политикой и работал гравером.

* * *

Одним из самых привлекательных аспектов жизни в Меридене была Дороти Кинг, самая красивая девочка, которую я когда-либо видел, – с хорошей фигурой, блестящими светлыми волосами и прелестными голубыми глазами. Она завладела моим сердцем с того момента, когда я впервые увидел ее в школе. Я провел долгие мучительные часы, издалека восхищаясь ею, пока не набрался храбрости подойти к ней поближе. Дороти казалась существом из другого мира. Большая часть Меридена была названа в честь членов ее семьи, включая школу, где мы учились, и улицу, на которой она была расположена – Кинг-стрит.

Когда наступило рождество, я израсходовал все выданные мне на неделю деньги – один доллар – на коробку конфет для Дороти и ужасно нервничал, подходя к ее дому, чтобы вручить подарок. Несколько дней я репетировал речь, которую собирался сказать, отдавая коробку ей в руки, а теперь дорога до ее дома казалась мне последними шагами осужденного на казнь. Дверь открыла служанка, я был настолько смущен, что даже не попросил позвать Дороти, а сунул коробку в руки служанки и убежал.

Подарок сработал, несмотря на мою застенчивость. Дороти поблагодарила меня с очаровательной улыбкой, и, воспользовавшись случаем, я пригласил ее покататься со мной на моей «летающей машине». Ни одна уважающая себя девочка не могла не принять такое приглашение. «Летающая машина» была самой последней моделью санок, и я долго экономил, чтобы собрать на них деньги. Однако все жертвы были забыты, когда лунной ночью я летел на моей «машине» вдоль заснеженной улицы Кинга с Дороти Кинг, сидевшей сзади, обхватив меня за плечи…

В долгие тихие вечера в Меридене я впервые прочел истории Горацио Элжера и подолгу рассматривал портреты бедных молодых людей, добившихся успеха благодаря собственным усилиям. От этого вымысла я перешел к описаниям жизни крупных американских предпринимателей, таких, как Рокфеллер и Вандербильт. Эти истории и желание произвести впечатление на Дороти Кинг привели к тому, что я стал гораздо усерднее заниматься в школе. Неожиданно из весьма посредственного ученика я превратился в круглого отличника.

Родители были довольны моими успехами. Они решили, что после четырехлетнего пребывания в Меридене я не поддамся плохому влиянию в Бронксе, и забрали меня домой, где я продолжал учебу в школе Морриса. Даже разлука с Дороти Кинг не затмила радости возвращения в родной дом.

Очень скоро после возвращения в Бронкс я заключил свою самую первую крупную сделку. Гуляя как-то по Бродвею, я увидел подержанный автомобиль «Хапмобиль» выпуска 1910 года, который мне захотелось иметь так сильно, как этого хочется только в шестнадцать лет. Стоил он 185 долларов, примерно столько, сколько некоторые люди в то время зарабатывали за полгода. Я знал, что бесполезно просить денег у родителей, они ответят, что я слишком молод, чтобы иметь собственную машину и что люди с меньшим достатком могли бы лучше использовать эти 185 долларов, что, конечно, было правдой, но не решало моей проблемы.

Я решился просить о помощи брата Гарри. В то время ему исполнилось двадцать лет, и он работал фармацевтом в аптеке Лиггетса в Бронксе. Наличные деньги у Гарри были, но мне пришлось его уговаривать.

«Как ты собираешься вернуть мне долг?» – спросил он.

«Я найду работу».

Гарри посмотрел на меня сверху вниз. Я все еще был школьником и мог получить только работу, за которую платят копейки. Тем не менее Гарри одолжил мне деньги с условием, что сможет пользоваться этой машиной, когда захочет.