Большая игра СМЕРШа

— Спасибо, немного есть. Но…, помедлив, добавил, правда, сошло-то не все гладко, вроде как по пословице «первый блин всегда комом».

— Что, растерялись? или перетрусили? — спросил я.

— Разволновался почему-то и не заметил, откуда и как он подошел ко мне. Я думал, будет в форме, все внимание обращал на военных, а он облачился в какую-то робу.

— Ты что это? — спросил я его. А он, улыбаясь, ответил:

— Так-то оно спокойнее, все отворачиваются, особенно бабы. В форме-то они прохода не дают. Да и на военный патруль скорее напороться можно. Учти это и ты.

— Ну, а по существу?

— По существу-то как будто нормально- Вот вам портсигар, коробка спичек и блокнотик. Все он держал в руках. А это — его фонарик. Он дал мне его в качестве контейнера, там его шпионские донесения. Сказал, чтобы я передал в Центр.

— Что рассказал о себе?

— Разговор был кратким, поэтому ничего важного он не сообщил. Сказал только, что устроился надежно у своей прежней любовницы, которая работает в столовой. Она его хорошо кормит, поит и, как он выразился, ублажает по ночам. Для выхода в город в зависимости от надобности использует оба варианта — военные и гражданские документы. Живет без прописки. Установил контакты с двумя своими старыми знакомыми, одного обработал, а другого пока изучает, пользуясь его болтливостью. Никаких фамилий, адресов жительства и мест работы этих людей не назвал.

— Чем интересовался у Вас, и что рассказали ему Вы о своем положении?

— Спросил, был ли я в деревне, с кем встречался, за кого выдал себя, взял ли рацию, где устроился, выходил ли на связь, как думаю вести разведку. Я отвечал в соответствии с инструкцией. Сообщил, что у меня все в порядке, встречался только с матерью, живу по военному варианту, устроился на жительство в Томилино. Назвал адрес и данные на хозяев. Он хотел было записать все это, а затем, махнув рукой, сказал: «Ладно, потом!» Условились встретиться на перроне станции Томилино двадцать шестого мая в двенадцать часов.

— Заметили ли Вы что-либо подозрительное в поведении Лобова, не чувствовалась ли какая-либо настороженность с его стороны?

— Нет, вел он себя необычно спокойно. Я даже удивился.

— Ну и прекрасно.

Отправив Костина и доложившись Барникову, я прошел к Салынову, который поддерживал контакт с Масловым.

— Какие новости, Коля?

— Пока все нормально. Лобов ведет себя спокойно. Из метро вышел на станции Кировская, на «Аннушке» доехал до Трубной площади, прошел на Сухаревку и прошмыгнул в подъезд одного дома (адрес устанавливается), где находится и сейчас.

— Если будет что-либо важное, я позвоню.

Поблагодарив Салынова, я пошел к себе. Связался по телефону с криминалистами, попросил, чтобы прислали кого-нибудь за предметами, побывавшими в руках Лобова. Вскоре явилась пожилая женщина с чемоданчиком. Она сообщила, что проведет исследование вещей на месте. Предоставив в ее распоряжение стол, я отошел в сторонку и стал наблюдать. Достав из чемодана все необходимое для работы, женщина внимательно осмотрела портсигар, коробку спичек, блокнот и фонарь и, посмотрев на меня, сказала:

— Думаю, что кое-что получится. Провозившись еще минут двадцать, она вернула мне вещи, оставив у себя только портсигар, и, закрыв свой чемоданчик, удалилась, пообещав позвонить.

В фонаре-контейнере оказалось два сообщения, подготовленные Лобовым для передачи немцам. В них говорилось:

«Устроились надежно в разных адресах. Приступили к выполнению задания. Барон дал согласие. Просит десять тысяч в месяц. Дал ему аванс две тысячи. Передаю полученные у него сведения.

Лось».

«За последние три дня из Москвы по Московско-Рязанской дороге отправлено 52 военных эшелона, 12 с войсками, пять с танками, три с артиллерией, семь с боеприпасами, остальные с разным грузом.

Лось».

Зашла Маша. Принесла очередную почту.

— Тут есть срочные. Владимир Яковлевич просил не задерживаться с ответом, — подчеркнуто деловито произнесла она, и, полоснув меня голубизной своих глаз, направилась к выходу.

— Спасибо, — таким же тоном ответил я, не задерживая ее.

После ухода Маши я занялся разбором почты, написал ответы на срочные запросы, передал их в машбюро и вызвал Костина. Вручив мне отчет о встрече с Лобовым и недостававшие материалы по описанию шифра, Костин спросил:

— Может быть еще что-нибудь нужно?

— Нужно, Сергей Николаевич. Многое еще нужно.