Большая игра. Война СССР в Афганистане

В конце июля Советы узнали о том, что Пакистан готовит крупную партию оружия и боеприпасов для моджахедов. В ходе разведывательных полетов была замечена бурная деятельность на пакистанской авиабазе Мирам-Шах, находившейся неподалеку от афганской границы на землях северных племен страны. 4 августа Руцкой на своем истребителе МиГ-23 предпринял разведывательный полет, чтобы войти в пакистанское воздушное пространство и сфотографировать американские самолеты за выгрузкой боеприпасов. Обнаружив целых шестьдесят загружаемых грузовиков, он сделал второй заход и заметил еще больше, после чего, еще находясь в воздухе, отправил приказ летчикам на авиабазе Баграм готовиться к атаке.

С наступлением темноты восемь штурмовиков Су-25 и четыре истребителя сопровождения МиГ-23 попарно взлетели с авиабазы в Ваграме и направились в сторону границы с Пакистаном. Свидетельство Руцкого о том, что случилось после, отличается из других показаний. Он утверждает, что советские самолеты были перехвачены пакистанскими истребителями F-16 после того, как они пересекли границу. По его словам, он позднее узнал, что один из его летчиков был шпионом, он то и помог провалить всю операцию. Тем временем, радарная система на его собственном истребителе начала подавать звуковой сигнал — предупреждение о приближающейся ракете.

Эта ракета угодила в правый двигатель, который загорелся. Когда звуковой сигнал раздался снова, уже ничего нельзя было сделать, чтобы отвести самолет в сторону. Он катапультировался за секунды до взрыва следующей ракеты. Уже в момент катапультирования он успел бросить последний взгляд на свой исчезающий внизу самолет, прежде чем вторая ракета угодила прямо в его кабину.

Его парашют открылся, и теперь он плавно опускался вниз, обожженный взрывом еще от первой ракеты и даже чувствуя запах своих обожженных усов, одновременно глядя на расстилавшуюся внизу пакистанскую территорию. «Черт! — подумал он. — Мы снова здесь, чего я и хотел».

Он видел деревья. Это было хорошо: значит, его приземление не будет жестким. И действительно, парашют, попал в какие-то заросли, треснувшие при падении. Обрезав стропы и приземлившись, он изучил запасы, оставшиеся в коробке под сиденьем — курносый автомат АКСУ, [105]пистолет Макарова, две гранаты, две плитки шоколада и четыре шприца с морфином.

Земля была покрыта холмами и засажена деревьями. Поблизости протекала река, тянувшаяся на северо-запад к Хосту, через границу в сторону Афганистана. Погрузившись в воду, он позволил потоку свободно нести его километра четыре. Когда рассвело, и его раны начало жечь от солнца, он спрятался в каком-то подлеске, где быстро использовал весь запас морфина. Так как риск быть замеченным пакистанцами был слишком велик, он пережидал день, а затем повторил путешествие по реке следующей ночью, пока не увидел, что советские вертолеты ищут его, время от времени сбрасывая на некотором расстоянии друг от друга сигнальные ракеты. Это было плохо, так как могло насторожить врага, дав ему понять, что был сбит не обычный пилот.

На следующий день Руцкой был уже в пределах мили от границы, когда увидел женщину и маленького ребенка, ведущих двух коров. Ребенок заметил его и указал в его сторону. Нацелив на них автомат, Руцкой не стал стрелять, а вместо этого бросился назад в воду. Он был уверен, что скоро его найдут, тем более, что широкий изгиб реки уводил его в сторону от границы. Разумеется, так оно и случилось: уже после наступления темноты его обнаружила группа моджахедов. Он отстреливался из автомата и пистолета до последнего патрона, который решил оставить для себя. Но прежде чем он в последний раз успел нажать на спусковой крючок, он услышал, по его словам, как совсем рядом с ним разорвалась граната. Один из осколков ранил его в голову, сорвав с нее кусок кожи, после чего он упал без сознания.

Очнувшись, он почувствовал, что привязан к шесту, который несли двое мужчин, в то время как третий что-то скандировал. Его руки и ноги были связаны; лучшее, на что он мог надеяться в будущем, это быстрая смерть после короткой пытки. Боевики-моджахеды — как он понял, они были из группировки Хекматьяра — доставили его к своей базе, вырубленной в основании горы, где на него надели наручники и начали допрашивать. Искусанный мухами и комарами, которые так и липли к его ожогам, он назвал себя «капитан Иванов», но это привело лишь к новым пыткам. Его руки были связаны за спиной и привязаны к веревке, которая крепилась к потолку. Он снова потерял сознание от боли.

Руцкой все еще висел, подвешенный к потолку, когда вдруг очнулся от громкого шума. Он увидел, как неподалеку от пещеры приземлились американские вертолеты «Кобра». [106]Из них выскочили солдаты в униформе и начали кричать на мятежников, а офицер даже ударил одного из моджахедов, который даже не пытался ответить. Войдя в пещеру, прибывшие военные отвязали Руцкого и дали ему воды. Затем его завернули в простыню, уложили на носилки и погрузили в вертолет.