Большая игра. Война СССР в Афганистане

Сорокадвухлетний Редкобородый — щеголеватый, усатый офицер, часто менявший костюмы, так как этого требовала его деликатная работа — не имел никакого представления о том, что его ожидает. В Афганистан он отправился с неохотой. В аэропорту Баграм ему выдали автомат и две ручные гранаты, после чего проводили до квартиры в Кабуле. Ночь наступила быстро, сразу после того, как солнце опустилось за ближайшую горную гряду. Улицы практически опустели. Место было удручающим. Всю ночь ему не давала уснуть орудийная стрельба, которая то затихала, то разгоралась с новой силой. (Правда, скоро он привык к стрельбе, которая начиналась почти как по часам в десять часов вечера, и даже стал воспринимать отсутствие артиллерийской канонады как плохой признак, поскольку это часто указывало на то, что готовится крупное нападение).

В свое первое утро в Кабуле Редкобородый был разбужен громким шумом. В полумраке своей квартиры он поднялся с кровати, готовый защищаться от нападения толпы людей снаружи. Но оказалось, что они собирались к близлежащему стадиону, где должны были распределять одежду, собранную в качестве пожертвования в советской Средней Азии. Позднее тем же утром офицера 9-го управления и восемь его коллег отвезли в советское посольство. Получив каждый свое задание, они поехали в президентский дворец Кармаля.

Зрелище афганских солдат, охраняющих сильно растянутый периметр дворца, поразило Редкобородого. Советские солдаты называли афганские войска «зелеными» из-за их униформы темно-оливкового цвета. Эта униформа, если она вообще заслуживала такого названия, была разного покроя; автоматы были в беспорядке сложены у стен. Никогда еще он так ясно не представлял себе смысл слова «распущенность». И самым тревожным было то, что солдаты почти не обращали внимания на то, кто входил и проходил мимо них. Внутри помещения за безопасность отвечали советские десантники. Их условия жизни были ужасными. Несколько зданий комплекса не отапливались, потому что для этого не хватало угля, так что солдаты вынуждены были сами добывать дополнительные запасы дров, которых тоже отчаянно не хватало. Точно так же дело обстояло с продовольствием: в достаточном количестве не было почти ничего. И уж если такие вопросы настолько плохо решались в президентском дворце, что же творилось в гарнизонах, размещенных в других районах страны?

IV

Вторжение вызвало спонтанное сопротивление в городах, поскольку Афганская армия продолжала таять. В Новый год в Кандагаре взбунтовалась 15-я дивизия, и практически в то же время вспыхнули мятежи в Герате и Кабуле. Когда 5 января маршал Сергей Соколов отправил в Джелалабад недавно прибывшую в качестве пополнения для 40-й армии советскую 201-ю мотострелковую дивизию, чтобы взять город под свой контроль, три батальона афганской 11-й дивизии дезертировали. Тем не менее, присутствие советских войск наоборот все более способствовало раздуванию беспорядков, которые они должны были усмирять, причем это рассматривалось как неизбежная реакция — просто незначительное сопротивление, для подавления которого 40-я армия была отправлена в Афганистан.

Подобно многим другим афганцам, майор Яр Мохаммед Станизи,[48] комендант одного из районов в провинции Газни, к югу от Кабула, услышал о советском вторжении из радиообращения Бабрака Кармаля, которое транслировалось из Ташкента. Хотя в прошлом Станизи поддерживал ввод советских войск в Афганистан, теперь его мнение изменилось. Будучи сторонником фракции «Хальк», он считал, что возглавляемое Кармалем конкурирующее крыло НДПА — «Парчам» — было организацией для богатой элиты. Он критиковал нового президента и других лидеров «Парчам» за то, что они бежали за границу в момент углубления кризиса в стране. Его немедленной реакцией на выступление Кармаля была мысль о том, чтобы организовать и возглавить собственные вооруженные отряды для защиты районного центра от советских войск. Но затем он передумал и вместо этого решил дожидаться дальнейших указаний.

Вскоре бои между сторонниками и противниками Кармаля вспыхнули и вокруг военной базы, которой командовал Станизи. Именно поэтому маршалу Соколову пришлось предпринять восьмичасовую поездку в провинцию Газни и помочь враждующим сторонам в конце концов договориться. Но с тех пор отношение майора Станизи к советским войскам продолжало ухудшаться, хотя он все же смирился с их присутствием в стране, пусть и с неохотой. Теперь, когда советские войска уже находились в Афганистане, их вывод был бы еще худшей альтернативой, так как правительство все более и более теряло контроль над страной.