Большая интрига

Во-первых, его слова, произнесенные в Горном замке. Он был удовлетворен ими, но до сих пор дрожал, от страха при воспоминании об угрозе капитана Байярделя. Еще немного и тот проткнул бы его своей шпагой. Ну и разбойник этот Байярдель! Осмелился напасть на такого старика, как он! Такой же разбойник, как и Лефор… Он говорил себе, что отныне ему придется постоянно быть настороже, избегая встреч с этим яростным воином. Он даже вздрогнул при мысли о том, что тот может добраться до его плантации Карбе и спровоцировать дуэль. Слава Богу, у него там была хорошая охрана из крепких рабов, а также пара пистолетов, которыми при необходимости он продырявит голову любому, кто приблизится к его дому.

Правда, Мерри Рулз позволил себе выступить против Байярделя, так как считал, что у него достаточно власти, чтобы урезонить этого зарвавшегося капитана.

И, наконец, Пленвилль вспомнил о разговоре, состоявшемся в его доме с майором за несколько дней до выступления Бурле против генерала. В его память врезались последние слова их разговора — четкие, ясные, точные.

Он думал также и о Мари дю Парке, которую считал всего лишь ловкой куртизанкой, одной из тех, что называют потаскухами. У нее были любовники, но этого мало, она к тому же совершила предательство! Ведь она и раньше имела связь с этим шевалье де Мобреем, шпионившим в пользу англичан. Еще немного и тому удалось бы сделать так, что англичане завладели бы Мартиникой. Мари заслуживала тюрьмы! Тем более, что шпион снова был в ее доме.

Он улыбнулся, вспомнив ответ Мерри Рулза на подобное замечание:

— Она сядет! Я вам говорю, что она сядет в тюрьму! Там у нее будет достаточно времени подумать о своем поведении. Не знаю, кто смог бы вызволить ее оттуда! Впрочем, у нас с ней давние счеты. Десять лет тому назад я впервые поклялся, что возьму реванш…

Вот, что сказал ему тогда майор. Теперь, когда генерал был мертв, Мари дала понять, что попросит у Высшего Совета утвердить ее в должности покойного мужа…

Позволит ли это сделать Мерри Рулз?

Услышав шум, поднявшийся в таверне, он вздрогнул, но увидя, что это были лишь два колониста, которые уходили, едва держась на ногах и поддерживая друг друга, он успокоился. Ром и французское вино сделали свое дело. Пленвилль был доволен тем, что они уходят Человек, которого он ждал, не имел никакого желания быть узнанным, а таверна «Во славу Королевы» была единственным местом, где они могли встретиться, не вызывая подозрений. Сидящие поодаль голландские моряки не представляли опасности, так как ни слова не понимали по-французски.

Он вооружился терпением, потому что, во-первых, был уверен, что майор придет на встречу, во-вторых, потому что Мерри Рулз сказал ему сам: «Нет человека терпеливее меня: если я ждал десять лет, подожду еще и две недели…».

Да, через две недели ситуация может проясниться, если только Мерри Рулз хочет этого так же сильно, как и он.

В этот момент новый шум привлек его внимание. Дверь открылась, и человек в черной накидке вошел в таверну. Незнакомец огляделся, словно искал кого-то глазами. Заметив, наконец, колониста, он направился прямо к его столику. Ему теперь незачем было скрывать свое лицо. Он снял накидку, и Пленвилль, удовлетворенно улыбнувшись, узнал майора Мерри Рулза.

— Итак? — спросил он, начиная разговор.

Майор спокойно уложил свою накидку на спинку стула, уселся поудобнее, громко хлопнул в ладоши, чтобы позвать Безике, и лишь потом сказал:

— Я испугался за вас сегодня вечером, Пленвиль! Этот капитан, черт его побери, быстр, как молния! Он не пощадил бы ваших седин, если бы кто-нибудь протянул вам свою шпагу. Он убил бы вас!

Пленвилль кашлянул с недовольным видом, но промолчал, потому что хозяин таверны подходил к ним с новым кувшинчиком французского вина и с кружкой для майора. Как только он удалился, Пленвилль сказал:

— Надеюсь, вы сделаете так, что этот заносчивый нахал понесет наказание. Вы говорили о неподчинении. Если в гарнизоне царит строгая дисциплина, то большего и не надо, чтобы отправить наглеца на виселицу.

— Тихо, тихо! Братец, — воскликнул Мерри Рулз, — вы уж слишком! Повесить Байярделя было бы не совсем дипломатичным… Мне думается, что Мари дю Парке питает слабость к этому типу.

— И под каким номером он у нашей генеральши? — спросил Пленвилль со злой усмешкой.

Он произнес слово «генеральша» с большим презрением.

— Мне не известно, — сухо ответил майор, — впрочем, это и не важно. Похоже, что с этой женщиной достаточно провести некоторое время, и она…

— Во всяком случае, — прервал его Пленвилль, у которого было еще немало причин для беспокойства, — протеже он генеральши или нет, я все-таки надеюсь, что его судьба скоро решится благодаря вашим стараниям.

— Как это?

— Черт побери! Разве вы не майор Мартиники? Разве у вас нет власти над ним? Разве сегодня вечером не он устроил скандал, достойный наказания?

— Гм… Но какое же наказание? Какое наказание можно назначить этому задире, не рискуя вызвать недовольство генеральши?

Пленвилль с силой ударил кулаком по столу.