Большая Хета сердится

— Коля, возьми немного левее. Держи вон на то водяное облачко.

— Есть держать на водяное облачко, — тоже не громко, но чётко ответил матрос и повёл штурвал.

Димка глянул в окно. «Водяное облачко» — он о таком никогда и не слышал. А ведь вон оно, впереди по курсу, тёмное, дождевое. Только почему надо идти на него?

— Там разводье, — увидев недоумение на Димкином лице, пояснил ему Александр Петрович. — Водяное облако — это испарение, которое идёт от чистой воды. Мы стараемся идти не напролом, через ледяное поле, а используем трещины, разводья. Чтобы облегчить работу машинам. Понял?

Димка кивнул.

— А справа, вон, темнеет и поблёскивает, это тоже чистая вода? — спросил он.

— Водяного облака там нет? — глянул на Димку капитан.

— Нет. Значит… — Димка задумался. — Значит, там нет разводья? Тогда что там?

— Молодой ледок. Днём снег на льду растаял, а ночью талую воду прихватил мороз, вот ледяная корочка и темнеет, обманывает.

«В школе учишь-учишь, — подумал Димка, — даже наизусть зубришь, а здесь ничего не учил, а за пять минут столько всего узнал…»

Ледокол вошёл в разводье, тряска прекратилась, и стало тихо.

— В машинном прибавьте ход.

Эти слова команды капитан проговорил, чуть наклонившись, в трубу, которая поднималась прямо из пола, рядом со штурвалом.

— Есть прибавить, — глухо донеслось из той же трубы. И Димка сразу узнал голос.

— Это вы дяде Васе команду отдали?

— Ну, если на вахте сейчас Василий Ефимович, значит, ему.

И вдруг, что-то вспомнив, Александр Петрович спросил Димку:

— А ты тюленей уже видел?

— Были тюлени? — охнул Димка. — Я прозевал…

В его голосе было столько огорчения, что Александр Петрович поспешил успокоить:

— Ничего, ещё увидишь.

А через минуту показал:

— Вон чёрточки вдали, это они. Скоро подойдём.

— Взаправду тюлени? — не поверил Димка. И вдруг заволновался: что, если тюлени испугаются ледокола и уйдут?

Но чёрточки не исчезали, они приближались, увеличивались. Уже было видно, что это живые существа. Они шевелились. Они разбрелись по льду до самого горизонта. Их было двести, пятьсот, тысяча?.. Не сосчитать. Димка никогда не думал, что тюленей может быть так много сразу.

— Я побегу вниз, там виднее, — кинулся он к двери. Но, спохватившись, обернулся, крикнул: — Спасибо, Александр Петрович!

— Беги, беги, — махнул ему рукой капитан.

Димка уже стучал каблуками по трапу. «Хорошо, что вспомнил сказать „спасибо“, — обрадовался он про себя, — здесь все вежливые».

Тюлени

На нижней палубе уже собралось несколько свободных от вахты матросов, которых тоже привлекли тюлени. Тюлени спокойно лежали на льду, подставив солнцу тёмные лоснящиеся спины.

— Как курортники в Евпатории на тёплом песочке, — рассмеялся кто-то рядом с Димкой.

Уступая дорогу ледоколу, тюлени поспешно отползали, переваливаясь с боку на бок, работая ластами как локтями. Грузные, ленивые, тюлени между тем были очень мягки в движениях.

— А хвост-то, хвост как виляет, — не удержался Димка, — смехота!

Тюленьи хвосты, а, точнее, задние ласты так и ходили по льду туда-сюда, помогая передвигаться. Отступив немного, тюлени поворачивались, поднимали головы, с любопытством смотрели на ледокол, на людей, которые с таким же любопытством смотрели на них. Раскрывали пасти, ревели. Их голоса смешивались с грохотом ломающегося льда. Димке казалось, они кричат: «Здорово, ледокольщики!»

И он тоже закричал им:

— Здорово!

В их голосах, больших круглых глазах, во всем поведении не было гнева на тех, кто их потревожил. Может, они даже были рады вскрытой воде. Они весело бросались в неё головой вниз (и не холодно им! — поёжился Димка). Выныривали уже позади ледокола и снова взбирались на лёд.

Неожиданно на палубу откуда-то снизу, из открытой двери, выскочила собачонка, звонкоголосая, лохматая, с задранным на спину хвостом. Увидев тюленей, понеслась, заливисто лая, до кормы и там ещё продолжала лаять, кидаться из стороны в сторону. Как только за борт не вывалилась! Димка уже второй день на ледоколе, а не знал, что, кроме него, здесь есть ещё пассажир — этот, хвостатый.

Вернувшись, собачонка подбежала к матросам, с упрёком заглянула в глаза: «Что стоите? Вон же морские звери!»

Димка присел перед ней на корточки.

— Ты откуда взялась? У тебя тоже каникулы? И чего лаешь? Они же хорошие зверюги!

Собачонка притихла и, вроде как всё понимая, слушала Димку. А хвост ещё больше закручивался на спину. Понюхала Димкину ладонь и побежала на верхнюю палубу. Но вдруг, увидев новых тюленей совсем близко, с лаем бросилась к борту и — вниз по трапу. Казалось, сейчас перевернётся через голову, ведь трап крутой, но ей, видно, всё здесь было привычно, и она с лаем понеслась дальше.

— Филя, смотри не охрипни, — засмеялся молоденький, в незастёгнутой куртке — мне и ветер не страшен! — матрос.

«Нет, Филька здесь не пассажир, а постоянный житель, можно сказать, член команды, — подумал Димка и даже позавидовал — Наверно, и у Новой Земли был».