Читаем Большая книга афоризмов, житейской мудрости и цитат полностью

Большая книга афоризмов, житейской мудрости и цитат

I. ПрологАнтигона. – Головка милая родной Исмены!Каких же бед эдиповых ещёНе совершил уж Зевс при нашей жизни?Нет скорбного и преступленья нет.И нет позорного, бесчестья нет,Чего бы я не видела в твоих,Чего б в моих не видела несчастьях.И вот опять приказ какой-то новыйКреонт, как говорят, народу дал.Ты знаешь ли? ты слышала ль об том?Иль скрыто от тебя, что милым нашимВраги готовят поруганье.Исмена. – Нет, ни с радостью, ни горем, Антигона,Об милых весть ко мне не доходилаС тех самых пор, как две сестры двух братьевЛишились мы, в один погибших день,Друг другу смерть родной рукой нанёсших.И с той поры, как в нынешнюю ночьИсчез Аргосцев стан, я ничегоНе знаю вновь ни к радости, ни к горю.Антигона. – Я знала то, и для того тебяЯ вызвала сюда за двери дома,Чтобы одна ты слышала меня.Исмена. – Но что? Тебя тревожит слово, вижу.Антигона. – Так ты не знаешь, что Креонт почтилЛишь одного из наших братьев гробом,Другого же лишил последней чести?Как говорят, он Этеокла с честьюОбычною в земле похоронил,Да будет он и там почтен, средь мёртвых¹.А Полиника труп, лежащий жалко,Он запретил гражданам, говорят,И в гробе скрыть и слёзы лить над ним.Велел без слёз оставить[1], без могилы,Чтоб был находкой сладкой хищным птицам.Вот, говорят, что добрый наш КреонтТебе и мне (себя считаю тут же),Всем объявил. Он скоро будет здесь,Чтоб тот приказ всем громко объявить,Которые о нём ещё не знают.И не ничтожным он считает дело,Но в городе умрёт от камней тот,Кто вопреки поступит повеленью.Вот всё тебе, и скоро ты покажешь,Родилась ли с душой ты благороднойИль с низкою от благородной крови.Исмена. – О гордая душа! но что ж могуСвязать иль развязать я в этом деле?Антигона. – Подумай, мне помочь решишься ль ты?Исмена. – Но в чём, скажи: какая мысль твоя?Антигона. – Поднимешь ли со мною вместе труп?Исмена. – Так хочешь ты его похоронить,Когда то городу запрещено?Антигона. – Я брата моего похоронюИ вместе твоего; коль ты не хочешь:В предательстве меня не обвинят.Исмена. – Несчастная!Назло Креонта воле?Антигона. – Но разлучить меня с моими онНе в праве.Исмена. – Горе мне! Сестра, ты вспомни,Как наш отец, презренный и бесславный,Погиб, когда, открыв свои грехи,Своей рукой себе разбил он очи,А там жена и мать, двойное имя,Шнурком плетёным жизнь свою сгубила;Потом два брата общий жребий смертиВ один и тот же день друг другу дали.Несчастные! погиб от брата брат.Остались мы лишь две теперь: смотри,Чтоб наша не была страшнее гибель,Когда, закону вопреки, мы презримКреонта приговор и силу власти.Мы женщины – о том подумать надо;Родились мы не с тем, чтобы с мужамиВступать в борьбу. Подумай и о том,Что мы подвластны тем, кто нас сильней.И горше этого нам слушать надо.Так буду я покорна тем, кто силен,И попрошу у мёртвых в том прощенья,Когда к тому меня неволит сила.А не по силам делать – смысла нет…Антигона. – И требовать не стану я, и даже,Когда б ещё ты действовать решилась,Твоё участье мне не будет мило.Как хочешь делай ты, но я егоПохороню. Умру прекрасно я,Исполнив то. И, милая ему,С ним вместе там лежать я буду…Ведь больше тем, которые в земле,Мне должно угождать, чем здесь живущим:Там буду я лежать всегда. А ты,Коль хочешь, презирай пожалуй то,Что у богов самих в почтении.Исмена. – Нет,Не презираю я, а делать то,Что гражданам противно, я не в силах.Антигона. – Оправдывай себя, а я пойдуМогилу брату милому насыпать.Исмена. – О горе! как боюсь я за тебя!Антигона. – Нет, за меня не бойся, а подумай,Свою судьбу как лучше бы устроить.Исмена. – Не объявляй же ты, по крайней мере,Об этом деле никому, но скрой,И скрою я.Антигона. – О нет! ты говори.Не говоря, врагом мне больше будешь,Когда не всем о том расскажешь ты.Исмена. – Горяч твой дух к тому,что в дрожь бросает.Антигона. – Но знаю я, что тем угодна буду,Кому всех больше нужно угодить.Исмена. – Когда б ещё могла ты это сделать!Но невозможного желаешь ты.Антигона. – Когда не в силах буду, то оставлю.Исмена. – Но невозможного и начинатьНе следует.Антигона. – Не повторяй ещё,А то тебя я буду ненавидеть,И брату поделом немилой будешь,Когда в могиле с ним соединишься.Оставь же ты меня с моим безумьем,Оставь терпеть ту страшную судьбу.Но что бы надо мной ни учинилось,Коль я умру, умру прекрасной смертью.Исмена. – Иди, когда так хочешь ты; но знай,Хоть ты безумная теперь идёшь,Но всё ж друзьям своим ты милый друг.II. ПародосХор (входя в орхестру).Солнца луч, никогда ещёВ седьмивратном ты городеНе всходил так блистательно.Вот наконец явилась ты, дня золотого ресница[2],Поднялась над водами даркейскими[3]И Аргосца с большим щитом[4],Что пришёл к нам с силой большой,Обратила вспять беглецом,И бежит он быстрей, чем пришёл.А его против нашей земли ПолиникИз-за распри с родным своим братом привёл.И как белоснежным одетый перомС острым криком слетает на землю орёл,С сильным войском напал Полиник,Конский волос на шлемах вился.Став над городом пасть свою,С кровожадными копьямиОн открыл на все семь ворот,Но ушёл он прежде, чем нашею кровью наполнилПасть свою, прежде, чем жаркое пламя ГефестаМогло обнять башней венцы,И поднялся с тылу егоБранный Арея шум; гибель врагуНеизбежна дракону[5].Ненавидит ведь Зевс звон надменных речейИ увидевши их, как они подошли,Словно бурный поток, гордых мыслей полны,Звоном злата горды, как один уж из нихНа зубцы взошёл стен и победу своюЛиковал уже там,Зевс перуном его поразил[6].И на дрожащую землю поверженный палОн огненосец[7], который в безумном стремленииПолный бешенства шёл и бурей враждебной дышал.Был ему жребий тот;Жребий другой выпал другим;Всех наделил грозный АрейСильный воитель.Было их семь вождей: у семи всех воротОни выстроились против наших вождей,И победному Зевсу[8] оставили всеТам доспехи свои; лишь два страшных врага,Одной матери дети, отца одного,Друг на друга победно копьё устремив,Общей смерти имели судьбу.Громкоимённая вот уж богиня победыВ многористальные Фивы вошла, улыбаясь.Так забудьте теперь вы о боях: время идтиПо всем храмам богов;Целую ночь станем там петь,Фивский наш Вакх будет нам вождьВакх колебатель (земли).Вот Креонт царь страны, Менекея сын;Он недавно здесь власть получил; новый царь,С новым счастьем богов к нам он ныне идёт.Но какая же мысль так волнует его,Что совет стариков он собрать повелел,Чрез глашатая нас пригласивши сюда.III. Первый эпизодКреонт, хор и потом стражНарод! хотя из страшной бури бедВновь к тишине воздвигли боги город;Но я чрез вестников лишь вас одних[9]Сюда собрал затем, что знал, как властьПрестола Лаева всегда вы чтили;Потом я знал, что с той поры, как городЭдип поднял и сам потом погиб,Что с той поры вы преданы всегдаВ заботе неизменной детям их[10].А как они в один и тот же день,Удар нанёсши и приняв, погибли,Дав смерть преступною рукой друг другу,То я, как ближний родственник погибших,И власть их всю и трон имею ныне.Но трудно дух и мысль и думы мужаИзведать прежде, чем себя окажетВ распоряженьях власти и законах.А мне, кто, правя целым государством,Не держится советов самых лучших,Но свой язык из страха запирает,Всегда, как и теперь, казался подлым.И ничего по мне не стоит тот,Кто друга выше ценит, чем отчизну.А я – всевидящий то знает Зевс —Молчать не стал бы я, погибель видяГрядущую на граждан вместо счастья,И никогда б врага родной землиСебе не сделал другом: знаю я,Что в ней спасенье наше; что тогдаСебе друзей находим верных сами,Когда её корабль плывёт счастливо.Я подниму таким уставом город.Согласно с сим и ныне объявилЯ гражданам о сыновьях Эдипа:Чтоб Этеокла в гробе скрыть, свершив,Что подобает честным мёртвым, всё.Во всех боях он первым был бойцом,За город сей сражался он и пал.Но Полиник, его по крови брат,Беглец вернувшийся хотел огнёмВконец пожечь отеческую землюИ с нею сжечь богов, родных богов;Родною он хотел напиться кровьюИ в рабство увести своих сограждан.Так в городе велел я объявить,Чтобы его никто с обычной честьюНе хоронил, никто б над ним не плакал;Но чтобы псам и хищным птицам в снедьОставить труп его непогребённый,Чтоб поруганья вид очам был страшен.Таков мой приговор, и никогдаНе будет от меня той чести злым,Которую лишь правые получатНо друг моей земли, живой иль мёртвый,Один почёт получит от меня.Хор. – Ты так решил, Креонт, сын Менекея,О друге города и о враге;И властен ты на мёртвых и живыхИзречь закон, какой тебе угодно.Креонт. – А вам смотреть за тем, что я сказал.Хор. – Нет, поручи заботиться о томКому-нибудь, кто помоложе нас.Креонт. – Но труп стеречь уж там готовы люди.Хор. – На что ж ещё другим даёшь приказ?Креонт. – Чтобы ослушникам не потакать.Хор. – Но кто ж так глуп, что умереть желает?Креонт. – Да, смерть награда будет. Но не разНадежда на корысть людей губила.Страж. – О царь! я не скажу, что шёл проворно,Что быстрый бег мне дух перехватил;Не раз прикован был заботой к месту,Не раз назад хотел поворотить.Душа вещала мне, так говоря:Зачем идёшь туда, где наказанье,Тебя, несчастный, ждёт? потом опять:Несчастный! что ж нейдёшь? И всё КреонтУзнает от других? Всё та ж беда!В таком раздумье шёл нескоро я:Ведь так и краткий путь бывает длинен.Но наконец за лучшее я счёлИдти к тебе. Хоть ничего почтиЯ не скажу тебе, но всё ж скажу.[11]Я в той надежде и пришёл, что тоЛишь потерплю, что рок определил.Креонт. – Но что ж, что страха твоего причиной?Страж. – Сказать хочу сначала о себе:Не сделал я и не видал, кто сделал,И казни я никак не заслужил.Креонт. – Ты ловко метишь и кругом себяОгородил. Принёс же, видно, новость!Страж. – Но страшное всегда боязнь внушает.Креонт. – Да что ж? Ты скажешь ли когда-нибудь?Скорей! потом иди, сказав, что надо.Страж. – Скажу тебе, что мёртвого недавноПохоронил не знаю кто и скрылся;Сухой земли посыпали на телоИ свято весь обряд над ним свершили.Креонт. – Что молвил ты?Но кто ж тот человек?Кто смел так дерзким быть?Страж. – Не знаю я,Не видно там ударов топора,И заступ там не рыл: земля крепка,Тверда, не взрыта; нет следа колёс;Но без следа сокрылся тот, кто сделал.И как сказал нам первый страж дневной,Казалось всем то чудом непонятным:Невиден труп, но не зарыт; на нёмЛишь тонкий прах лежал, как будто ктоОт преступленья тем спасался только¹.[12]И никакого не было следа,Чтоб зверь иль пёс являлся труп терзать,И бранные слова послышались меж нас,Страж стража обвинял, до драки делоДошло; остановить не мог никто.И каждого винили все другие,Но не было улик: все запирались.И раскалённое железо в рукиРешались брать, и сквозь огонь пройти,И именем богов поклясться в том,Что невиновны мы, что чужды мыИ замыслу и совершенью дела.Но наконец, как розыск был бесплоден,Тут говорит один – и всех от страхаПринудил голову склонить к земле;Мы не могли сказать ни слова против,А, сделав то, не знали, как нам быть.Сказал же он, что надо донестиТебе об этом деле, не скрывать.На том решили мы, и это счастьеДал жребий мне несчастному нести.Неволей к вам сюда явился я,И вы нерады мне – я знаю то.Хор. – О царь! Давно уж шепчет мысль моя:Богов в том деле не было ль участья?Креонт. – Остановись, пока твои словаНе преисполнили ещё мой гнев;Не докажи, что ты и глуп, и стар.Твои слова невыносимы мне,Коль признаешь богов ты попеченьеО мёртвом том. Скажи, сокрыли ль богиЕго, как благодетеля почтив?Того, кто истребить пришёл огнёмКолоннами обставленные храмыИ честные дары, того, которыйИх область и закон хотел разрушить?Иль думаешь, что боги чтут злодеев?Не то. Но граждане давно с трудомТерпели то, и на меня роптали,И потрясали тайно головой,Неверную под иго шею гнулиИ не хотели полюбить меня.Их деньгами, наверно знаю я,Подкуплены они, чтоб это сделать. (Указывая на стража).Да, деньги для людей – большое зло:Здесь губят города, а там мужамСвой дом родной велят покинуть деньги,И извращают деньги честный ум,Ведут его они к делам бесчестным;Все хитрости открыли деньги людямИ всякому нечестью научили.Но тот, кто плату взял за это дело,Получит наконец за то и казнь.Коль примет Зевс ещё мою молитву,Так знай, я говорю тебе под клятвой,Что если не откроете того,Чьи руки ту устроили могилу,И не представите его ко мне,То мало будет вам одной лишь смерти:Живых, повесив вас, заставлю преждеСознаться мне в том дерзком оскорблении.Чтоб знали вы, где барыша искать,Недобрых вестников никто не любит.Чтоб поняли, что прибыли искатьОт всякого равно недолжно дела,Что пагубу нечестная корыстьПриносит чаще, чем спасенье, людям.Страж. – Сказать мне дашь иль так идти назад?Креонт. – Не знаешь и теперь, как тяжелыТвои слова?Страж. – Кусают слух иль сердце?Креонт. – Как? Ищешь ты, моя досада где?Страж. – Но я лишь ухо огорчил, а сердцуНанёс печаль не я, а тот, кто сделал.Креонт. – О, о! как видно, ты искусный плут.Страж. – Но всё ж того не сделал дела я.Креонт. – Да душу ты свою за деньги продал.Страж. – Увы!О страшно, что и ложным подозреньямПоверить должен тот, кто хочет верить.Креонт. – Теперь пока глумись себе над верой.Но если мне не сыщете виновных,Помянете, что подлая корыстьПриносит скорбь. (Уходит).Страж. – Да, хорошо б сыскать.Найдут иль нет – судьба решит всё это,Но здесь меня опять ты не увидишь.И ныне уж спастись не чаял я;Богов благодарить за то я должен.IV. Первый стасимонХор (поёт). – Сильного много в мире есть,Но сильней человека нет.И под бурными ветрамиОн плывёт по седым волнам,Плывёт, а вздутое мореШумит вокруг него.И высшую из всех богов он мучитВечную, неустающую землю:Из года в год по ней катятся плуги, и лошадьНе даёт земле покоя.Хитрый ловец, несёт он в дом,Чтобы вперёд хватали там, где можно,Легкомысленных птиц стада.И зверей лесных дикий род,И морских племя ловит рыб,Сетями плетёными ловитОн, хитрый человек.И хитростью он побеждаетВольного горного зверя, и шеюЛошади, гривой покрытую, игом смиряет,Игу вол покорен буйный.И речь, и воздушную мысльПридумал, и нравы нашёл,Что блюдут города; избегать он знаетСурового холода,Дождей и воздушных стрелВсё придумал, бессоветнымНе застигнет его время.Лишь ада избежать не может он,Но от болезней трудныхСпасенье он нашёл.И чудным каким-то умом,Искусным владеет умом.То к хорошему он, то к дурному стремится,Когда нарушает онЗаконы родной землиИ богов святое право.В ком нет правды, хоть высокоСтоит в народе он, он без отчизны.В ком дерзкий ум, кто поступает так,Тот не войдёт в мой дом,Совет со мной не разделит.Но не чудо ли то? мысль смутилась моя.Но могу ль отрицать, когда вижу я сам,Что ведут Антигону девицу сюда.О несчастнаяИ отца несчастливца Эдипа дитя!Что случилось с тобой? Не царёв ли законПреступила уж ты? Не ведут ли тебяПотому? Не нашли ли в безумье тебя?V. Второй эпизодХор, страж, Антигона, потом Креонт и наконец ИсменаСтраж. – Вот здесь виновная – она. На делеЕё мы взяли там. Но где Креонт?Хор. – Вот впору он идёт опять из дома.Креонт. – Что там? к чему сюда я вышел впору?Страж. – О царь, ни в чём не должен клясться смертный.Ту мысль, что верною казалась прежде,Другая мысль неверной объявляет.Вот я сюда прийти опять не думал,Как на меня твой гнев грозою пал;Когда ж приходит радость сверх надежды,Другую с ней нельзя сравнить приятность.Пришёл, хоть клялся я, что не приду,Девицу вот привёл: её застали,Как там она готовила могилу.И тут мы не кидали уже жребья:Моя была находка, не другого.Теперь ты, царь, как хочешь, сам еёВозьми, суди и уличай, а я,Свободный от вины, могу теперьОтделаться от той беды по праву.Креонт. – Где взял её и как? ведёшь откуда?Страж. – Она того похоронила мужа —Вот всё тебе.Креонт. – Ты понял ли, смотри,И так ли ты сказал, что говоришь?Страж. – Когда скажу, что видел я её,Как хоронила мёртвого она,Которому ты отказал в могиле, —Не ясно ль всё я говорю тебе?Креонт. – А как увидели её? как взяли?Страж. – Вот было дело как. Лишь мы пришлиСо страхом от твоих угроз ужасных,Тотчас весь прах мы с мёртвого смели,Что был на нём, и тлеющее телоОткрыли всё; на высоте холмаПотом мы сели так, чтоб ветер намНе мог донесть гнялого трупа запах.Друг друга бранью злой мы возбуждали,Как только кто пренебрегал трудом.И было так, пока круг солнца светлыйНе стал в средине неба высокоИ зной нас жёг. Тут страшный вихрь с землиВдруг ураган поднял, небесный страхНаполнил землю всю и лист с дерев,Растущих в той долине, весь разнёс;Великий им наполнился эфир,По времени, как буря прекратилась,Явилась девушка и взвыла горько.То был печальной птицы острый крик,Каким кричит, когда гнездо своёНайдёт осиротелым, без детей.Так и она, как видит голый труп,И зарыдала с воплями, и страшнымВиновников того клянёт проклятьем.И прах сухой несёт тотчас руками,И, меди кованой поднявши кружку,Тройным венчает возлияньем труп.Увидев то, мы бросились и взялиЕё тотчас; она не испугалась.И в прежнем том и в сём последнем делеЕё винили мы, и, ничегоНе отрицая, там она стояла.Но радость та мне радость вместе с скорбью.Приятно, что я сам беды избегнул,Но горько мне друзей в беду повергнуть.По мне, однако же, своё спасеньеЦенить всего дороже должен каждый.Креонт (к Антигоне). – А ты, ты, что головой к земле поникла,Сознаешься ль, что сделала ты это,Иль станешь отрицать?Антигона. – Я говорю,Что сделала, и отрицать не стану.Креонт (к стражу). – От тяжкой ты вины теперь свободен:Так можешь сам идти, куда угодно (к Антигоне).А ты скажи, но коротко, не длинно,О запрещении том ты знала?Антигона. – Да,Я знала. Как не знать? То знали все.Креонт. – И смела ты нарушить тот закон?Антигона. – Не Зевс мне возвестил его, не Дика,Присущая всегда богам подземным,Которые постановили в людяхЗакон о мёртвых тот. Твои ж веленьяЯ сильными на столько не считала,Чтоб твёрдый тот, неписаный закон,Богов закон мог смертный преступить.Не ныне, не вчера явился сей закон,Всегда он жил; никто не знает здесь,Никто его начала не открыл.Его нарушить не хотела яИ быть за то в ответе пред богами,А человека суд не страшен мне.Я знала, что умру. И как иначе?До твоего я знала объявленья.А если я до времени умру,Так прибыльно считаю то себе.И кто живёт, как я, в бедах столь многих,Не пользу ли тому приносит смерть?Вот так и я: я не скорблю нисколько,Что встретилась с ужасною судьбою.Но если б сына матери моейМогла я видеть труп непогребённым,О том скорбела б я; а тут нет скорби.А если кажется тебе теперь,Что глуп поступок мой, так я скажу:Безумный пусть винит меня в безумье.Хор. – Неукротимый нрав отца в ней виден:Бедам она не знает уступать.Креонт (к хору). – Но знай, что падает скорей всегоУпрямый дух, и часто видеть можешь,Как крепкое ломается железо,Когда оно в огне закалено;А бешеных коней удилом слабымСмиряют. И не след тому быть гордым,Кто раб других. Она ж и прежде мне,Когда закон предписанный презрела,Мне оскорбленье нанесла тогда —И вот теперь другое оскорбленье;Поступком тем вот хвастает онаИ, сделав то, смеётся надо мною.Коль власть моя пред нею так падёт,Коль даром ей пройдёт презренье к власти,Так я не муж теперь, а муж она.Пусть дочь сестры, пусть ближе б мне ещёОна была по крови в целом роде;Но злой судьбы она не избежит —И вместе с ней её сестра родная.И ту равно подозреваю я,Что вместе думали они о гробе.Позвать её! Недавно в доме яЕё в безумье видел, вне себя.Так тайну дел задуманных во мракеВиновный дух сам прежде выдаёт.Но ненавижу я, гнушаюсь тем,Коль пойманный на деле нехорошемСтарается его словами скрасить.Антигона. – Довольно ли тебе убить меня?Иль хочешь больше ты?Креонт. – О, ничего!Коль это получу – я всё имею.Антигона. – Что ж медлишь ты? Когда и мне немилыТвои слова – и пусть всегда так будет —Когда и я родилась уж такою,Что не могу тебе приятна быть.Но где ж искать мне было лучшей славы,Когда б её и в том я не нашла,Что положила в гроб родного брата? (Указывая на хор)То любо им, сказали бы они,Когда б и им страх не запирал язык.Но власть, помимо всех других блаженств,Блаженна тем, что лишь одна здесь можетИ говорить и делать всё, что хочет.Креонт. – Но лишь одна из камдова народаТо видишь ты.Антигона. – Нет, видят и они (Указывая на хор),Но от тебя свою скрывают мысль.Креонт. – И что ж? Тебе не стыдно думать так,Как ни один не думает из них?Антигона. – Какой же стыд в любви к родному брату?Креонт. – Но разве тот, кто пал, сражаясь с ним,Не брат тебе единокровный был?Антигона. – По матери и по отцу был брат.Креонт. – Что ж ты ему любви не платишь должной?Антигона. – Не подтвердит того умерший брат.Креонт. – Но если чтить его равно с преступным?Антигона. – Не раб погиб, но брат его и мой.Креонт. – Но пал один врагом родной земли,Другой погиб, сражаясь за неё.Антигона. – Одно обоим право смерть дала.Креонт. – Но добрый с злым одно иметь не может.Антигона. – Кто ж ведает, что там один устав?Креонт. – Но враг, хоть умер он, всё враг, не друг.Антигона. – Не злобу я, любовь делить родилась.Креонт. – Иди же к ним туда и их любиТам, под землёй, коль ты должна любить:Пока я жив, не властвовать жене.Хор. – Вот из дома сюда к нам Исмена идёт;О сестре своей льёт любви слёзы она;И печали туман светлый лик исказил.И лицо всё горит,Слёз ручей по ланитам красивым бежит.Креонт. – А ты, которая змеёй эхиднойВ дому скрывалась и тайком моюСосала кровь – не зная, я кормилДве пагубы, два разрушенья трона —Что скажешь ты? Признаешь ли себяУчастницей в приготовлении гроба?Иль клясться станешь, что о том не знала?Исмена. – Да, вместе с ней и я над тем трудилась,Когда она на то согласна будет,И часть вины беру я на себя.Антигона. – Но несогласна будет правда с тем:Ты не хотела брать участья в деле,И не хотела я делить с тобой.Исмена. – Но при твоих бедах я не стыжусьВ волнах страданья плыть с тобой теперь.Антигона. – Чьё дело то – свидетель ад и те,Которые живут в подземном царстве;Но не могу любить того я друга,Который любит на словах.Исмена. – Сестра!Не покрывай меня таким бесчестьем,Чтоб не могла с тобой я умеретьИ с мёртвым братом примириться.Антигона. – Нет!Ты не умрёшь со мной, того своимНе сделаешь, к чему не прикасалась:Одной моей довольно будет смерти.Исмена. – Но как же мне, когда одна останусьЯ без тебя, как будет жизнь мила?Антигона. – О том спроси Креонта: ведь о нёмОдном всегда печальницей была.Исмена. – Зачем так огорчать меня без пользы?Антигона. – И больно мне, что над тобой смеюсь.Исмена. – Скажи, чем я могу ещё тебеТеперь полезной быть?Антигона. – Спасай себя:Тебе я в том завидовать не стану.Исмена. – О горе бедной мне!Твою судьбуУже ли я с тобой не разделю?Антигона. – Но жить хотела ты, я – умереть.Исмена. – Не то в невысказанном было слове.Антигона. – Ты можешь им оправдывать себя.А мне моё казалось дело правым.Исмена. – Но общая с тобой у нас ошибка.Антигона. – Смелее! не робей! ведь ты жива,Моя ж душа давно уж померла,Чтобы отдать себя служенью мёртвым.Креонт. – Об этих девушках могу сказать:Одна безумною недавно стала,Другая же такою родилась.Исмена. – В несчастных ум, который даже был,Не остаётся, царь, но прочь уходит.Креонт. – То верно, что тебя оставил он,Коль злое ты решилась делать с злыми.Исмена. – Но что же в жизни мне одной без ней?Креонт. – Не говори о ней, её уж нет.Исмена. – И смерти ты предашь невесту сына?Креонт. – Для пахаря другие будут нивы.Исмена. – Не так ему, и ей не так казалось…Креонт. – Я сыну не хочу дурной жены.Антигона. – О милый мой Гемон, какой обидойЗдесь оскорбил тебя родной отец?Креонт. – Мне ненавистна ты, и горько б было,Когла б мой сын делил с тобою то же.Хор. – Уже ль у сына ты её отнимешь?Креонт. – Сам ад хотел разрушить этот брак.Хор. – Назначено ей, видно, умереть.Креонт. – И у меня, и у тебя, конечно;Немедля в дом её ведите, слуги!С сих пор им женщинами надо быть,А не давать себе широкой воли.И смельчаки бегут, когда увидят,Что ада бог подходит близко к жизни.VI. Второй стасимонХор (поёт). – О счастливы те,Жизнь которых без горя прошла!Если ж гнев богов поразил чей дом,То беда уж не покинет,Но перейдёт и на всё поколенье.Так точно вздутые валы,При фракийском бурном ветре,В подводную нисходят глубинуИ выметают чёрный с дна песок,А вихрь его потом разноситИ, отражая волн напор,Шумят и стонут берега.Вот древние скорби лабдакова дома я зрю,Где за горем падает новое горе.И род роду избавленьяЗдесь не даёт, но какой-то разит бог,И нет спасенья никомуНад последним ныне корнем.В эдиповом дому разлился свет:Его кровавый прах богов подземныхОт нас берёт, речей безумствоИ вместе с тем Эринние души.Мужей гордость не может, Зевс,Твоей силе противиться.Её сон не берёт, всё побеждающий сон,Ни вечно текущие месяцы.Юный всегда, царь, ты живёшьВ светлых чертогах Олимпа.И в будущих, и в прежних временахВсегда имеет силу тот закон,Что смертных жизнь без бед пройти не может.А надежда, та странницаСчастье, правда, даёт иным,Но как многим обман страсти приносит слепой!И тихо подходит нежданная:В жарком огне ты обожжёшьНогу – и после поймёшь всё.Сказала чья-то мудрость слово,И слово то недаром славно,Что кажется добром и зло тому,Чью мысль бог к пагубе ведёт,И без беды уж долго тот не будет.Но вот и Гемон, твой юнейший сын,Что пришёл он сюда? Иль печалит егоАнтигоны невесты судьба?Огорчён ли он тем,Что обманут надеждой на брак?VII. Третий эпизодКреонт, Гемон, ХорКреонт. – Узнаем скоро то.Мой сын, невесте приговор услышав,Во гневе ль на отца пришёл сюда?Иль любы мы тебе всегда, во всём?Гемон. – Отец! я твой, и добрый мне советТы должен дать, и я приму его,И никакой не предпочту я брак,Когда мне добрый ты даёшь совет.Креонт. – Так сердцем чувствовать, о сын мой! должно,Чтоб выше был всего совет отца,Затем и молят люди, чтоб в домуПокорных им иметь себе детей,Чтобы врагу отца платили злом,Чтоб друга чтили так, как чтит отец,А не на пользу кто родит детей,Не скажешь ли о том, что он родилСебе оковы, смех своим врагам?Для наслажденья, сын, и для женыНе презри голоса рассудка; знай,Что холодны тебе объятья будут,Коль с злой женой своё разделишь ложеИ раны большей нет, как друг дурной,Но нет! ты, как врага, её отвергнешь,В аду жених пусть сватает её!Её одну изо всего народаЯ непокорною себе нашёл,И я лжецом пред городом не буду:Убью её. И Зевса пусть зовёт,Защитника семейных кровных уз:Он не спасёт её! Когда своихЯ непокорными себе вскормлю,Тем непокорнее чуже будут.А кто хорош в своём кругу семейном,И в государстве тот правдивым будет;А кто закон насилует и рушит,Того не похвалю.И властвовать сумеет тот, надеюсь,Кто это знает, и покорным быть,И в буре битв, поставленный в рядах,Надёжный, верный будет он товарищ.Но нет страшнее зла, как безначалье!Оно-то губит города и царства,Оно домов колеблет основанье,В бою ж, ряды прорвав, их гонит вспять.Но где порядок есть, там послушанье,От вражеских мечей спасает многихТак надобно хранить закона силуИ женщине никак не уступать.Коль надо так, уж лучше пасть от мужа:Что мы слабее жён, того не скажут.Хор. – Нам кажется, что судишь ты умно,Коль ум у нас лета не унесли.Гемон. – Отец! Взращают боги в людях ум,Стяжанье высшее из всех стяжаний.Я не могу, не смею я сказать,Что ты судил теперь несправедливо:Но и другой радушно может мыслить.А ты не так поставлен, чтоб всё знать,Что каждый скажет, сделает, осудит:Твой страшен взор простому человеку,Когда сказать тебе он должен то,Чему не будешь ты внимать охотно.А мне, мне можно слышать незаметно,Как город весь о девушке скорбит,Которая, невиннее всех жён,За славные дела бесчестно гибнет:За то, что брата своего родного,Который пал в бою, непогребёнымНе бросила, не отдала егоВ добычу жадным псам, иль хищным птицам.Не чести ль золотой она достойна?Так говорит молва тайком, в тиши.А мне, отец, нет блага выше в мире,Как дел твоих счастливое теченье.И что ж даст больше радости детям,Как не отец, цветущий доброй славой?Отцу какая радость выше той,Которую получит от детей?Но не носи в себе ту мысль одну,Что праведно лишь то, как ты сказал…Креонт. – А! речь твояВся за жену одну.Гемон. – И за тебя,И за меня, и за богов подземных. (Уходит).Хор. – О царь! пошёл он скоро, раздражённыйА сердца скорбь страшна в таких летах.Креонт. – Пусть он идёт, и делает, и мыслитНе так, как человеку можно мыслить;Не изменит он участи девиц.Хор. – Так смерть обеим им назначил ты?Креонт. – Невинной – нет! Ты дело говоришь.Хор. – Какой же смертью ту казнить ты хочешь?Креонт. – Сведу её туда, где человекЕщё следа не пролагал, и скроюЕё живую в каменной скале,И пищи ей немного положуЛишь для того, чтобы очистить совесть,Чтоб город от греха свободен был.И там она, взывая к богу ада,Которого лишь чтит из всех богов,Иль от него спасение получит,Или узнает наконец, хоть поздно,Что царство ада чтить – напрасный труд.VIII. Третий стасимонХор. – Эрот непобедный в бою,Эрот победитель богатства,На нежных ланитах девицы любишь покоиться ты,Далеко за море идёшь, в пастуший вступаешь шалаш.Ни из вечных богов, ни из смертных людейНи один от тебя не бежит;Кто во власти твоей, тот безумствует.Правдивых людей даже мысльК неправде ты, к пагубе сводишь.И эту вражду возбудил ты, кровную сына с отцом:Но прелесть прекрасных очей невесты победно-сильна;Прав великих всегда трон делила краса;Торжествует богиня шутяАфродита в бою непобедная.Но и сам уже я преступаю права,Видя всё, ручьи слёз не могу удержать:Антигона, вот вижу, идёт в тот покой,Где все спят.IX. Четвёртый эпизодАнтигона. – Родной земли граждане! в путь последнийНыне иду вот я!Вижу солнца последний луч,И никогда уж потом;Но живую сводит меняАд, который всем даст покой,На АхеронтовБерег; ни ГименеяНе знала, ни подвенечныеНе были петы мнеПесни: я Ахеронту невеста.Хор. – Но покрытая славой и громкой хвалой,В тот глубокой покой мёртвых ты отойдёшь,Не болезни тебя разрушенье возьмёт,И подарком не будешь мечу ты врагов;Но по воле своей и из мёртвых однаВ ад живая сойдёшь.Антигона. – Слыхала я, как страшною смертью погиблаГостья фригийская[13],На Сипильской горе – Тантала дочь.Крепко, как плющ, обнял еёКаменный ствол; дождь бьёт теперьИ, говорят так,Снегом вечно покрыта,И слёзы из плачущих вечно очейЛьются на грудь. Вот и мнеЛоже такое готовит судьба.Хор. – Но богиня она от богов родилась,Мы от смертных людей – смертны сами мы.А с богами одну, умирая, судьбуПолучишь – то великая честь.Антигона. – Увы мне! Смеются! о боги родные!Зачем ты поносишь меняВ очи до смерти?О город! о граждане!Богатые города!Увы!О источник Диркейский, о рощаФив, славных колесницами!В свидетели вас всех зову:Каких во имя прав, без слёз друзейИдти должна к могиле яИ в гроб неслыханный сойти.Увы, жалкая!Не на земле с живыми я,Ни с мёртвыми в аду не буду.Хор. – Далеко в дерзости зашлаИ о высокий Правды тронТолкнулась сильно ты, дитя!Отцовский подвиг ты несёшь.Антигона. – Коснулся ты скорби чувствительной мне,Страданий известных отца,Нашей всеобщейСудьбы, благородных всехПотомков лабдаковых.Увы!О злосчастное матери ложе!О пагубный брак с родным сыномС отцом моим матери жалкой!От них несчастная родилась яИ к ним, проклятая, иду,Иду безбрачная я к ним.В несчастный, увы!В несчастный брак вступил ты, брат,И мне живой дал мёртвый смерть.Хор. – То благочестье – мёртвых чтить;Но власть того, в чьих власть руках,Не следует переступать.Тебя ж твоя сгубила гордость.Антигона. – Без слёз друзей, без ГименеяВ неизбежный путь ведут бедную.Светлого солнца око святое большеМне уж не видеть, бедной!А моей судьбе злосчастнойНе даст слезы иль вздоха друг.Креонт (только что вошедший).Вы знаете ль, что ни один пред смертьюНе кончил бы петь песни с воплем,Когда б слова спасать имели силу.Скорей её ведите прочь и в гробе,Под сводом каменным, как я сказал,Одну её оставьте умереть,Иль жить, коль может жить в таком покое.И неповинны в смерти мы девицы,Лишь жить она под солнцем не должна.Антигона. – О гроб, о брачный мой покой! о дом,Подземный вечный дом! куда идуК своим, которых много ПерсефонаУж прежде в царство мёртвых приняла.Последняя из них и хуже всех,Иду вот я так рано, в цвете лет.Но я иду туда с надеждой крепкой,Что милою приду отцу, и вамО мать моя! о брат! приду я милой.Сама я вас обмыла после смерти,Сама одела вас и возлияньеМогильное своей рукой свершила.А ныне, Полиник, и твоемуПоследний долг отдать желала телу,И вот за то какой сбираю плод!Но в ком есть смысл, тот должен оценить,Что я тебя почтила должной честью.Когда б детей я матерью была,Когда б супруг мой смертью был сражён,Нет, никогда, народу вопреки,Не сделала б того. А почему?Умрёт супруг, второй его заменит.Когда одно дитя я потеряю,Другое от другого мужа будет.Но если мать с отцом лежат в земле,То брата у меня не будет больше.Вот почему почтила я тебя,Мой милый брат! – Не так смотрел Креонт:В том грех и дерзость страшную он видел.И ныне он, схватив меня, ведётБезбрачную; ни песней ГименеяНе знала я, не знала брачной долиИ счастья кормить детей не знала.Но без друзей, несчастная, однаЖивая я иду в могилу мёртвых.Какой закон богов я оскорбила?И что же мне, несчастной, на боговТеперь смотреть? Кого на помощь звать,Когда, исполнив дело благочестья,Упрёк в нечестьи я себе нашла?Но если суд богов один с людьми,То, казнь терпя, сознаюсь я в вине;А если заблуждаются они,Да не потерпят сами больше зла,Чем сколько мне неправедно чинят.Хор. – Тот же бури порыв, тот же вихря потокУ девицы в душе, всю её обхватил.Креонт. – И за медленность ту много слёз предстоитТем, которым велел я её отвести.Антигона. – Увы! это слово меняБлиже к смерти ведёт.Хор. – Я надежды тебе не подам уж теперь,Нет, всё будет так, как велит государь.Антигона. – О фивской земли мой город родной!О боги отцы[14]!Вот ведут уж меня, и не медлят они.Князья фивской земли, посмотрите, как я,Последняя здесь царевна одна,Что терплю, от кого и за что я терплю?За то, что святое мне было святым.X. Четвёртый стасимонХор. – И Даная несла ту же судьбу[15]:От небесных лучей в медных стенахСкрыли её, в покое мрачном, как гроб,А и род её был честен, дитя, дитяИ хранила в себе дождь золотой, Зевса тож плод,Но сильна власть судьбы, страшно сильна;И не спасёт от ней богатство,Арея сила не спасёт,Ни башни, ни корабль, секущий волны,От ней не убежит.И Дриантов так сын гневный тот царьЭдонийской земли, был заключён;В крепкой скале за дерзость скрыл его Вакх.Ослепленья всегда сила падает так,Сила страшная та: понял тогда дерзкий язык,Как, в безумье своём бога задел.Жёнам мешал он вдохновенным,Огонь он Вакха погасил,И муз, играющих на флейте,Он оскорбил[16].А у вод кианейских, при устье моря двойного,Где Салмидесс фракийский недобрый,На босфорских песках,Бог той страны двух Финея сыновРаны страшные виделЕго свирепая жена их ослепила;Кровавою рукой и челнока концомИм вырвала глаза.[17]И погибли несчастные с плачем о жалком страдании,От несчастного матери брака родившись;А от крови была древней их мать,Эрехтеев был род,Но в пещерах далёкихИ на крутой скале дочь быстрая БореяРосла средь бурь отца; богов была дитя,Но и её седые паркиНе пощадили, дочь!XI. Пятый эпизодТиресий (с мальчиком-вожаком). —О фивские князья! пришли мы двоеОдним путём, но за обоих насОдин смотрел; слепым одна дорога,Которою их поведёт вожак.Креонт. – Что скажешь нового, старик Тиресий?Тиресий. – Открою я, а ты поверь.Креонт. – Тебе всегда и прежде верил я.Тиресий. – За то ведёшь прямой дорогой город.Креонт. – Я знаю, как ты был полезен мне.Тиресий. – Смотри, на лезвие ножа теперьСтоит твоя судьба.Креонт. – Что значит это?Я трепещу, твоим словам внимая.Тиресий. – Узнаешь сам, когда услышишь то,Что показало мне моё искусство.Когда на старое пришёл я место,Где птиц всегда привык я наблюдать,Где у меня прилёт был всякой птицы,Неведомый я слышу крик пернатых:То дикий крик, крик ярости то был,И догадался я, что между нимиБыл смертный бой, что рвут они друг другаВ когтях; удары крыльев слышны были.В испуге я тотчас хотел изведать,Что пламень жертв на очагах горящихОткроет мне: не воспылал из жертвГефест, но влажный жир костей на пепле,Дымясь и брызгая, растаял весь,И разлетелась желчь, и обнажённыОт покрывавшего их жира костиОсталися одни; так я узналОт мальчика, что бесполезно былоМоё гаданье всё, когда и жертвыНе указали мне приметы вернойВожатый мальчик мне, а я другим.А чрез тебя так болен город наш.Эдипа сын несчастно-павший сталДобычей птиц и псов, и снедью тойПолны все жертвенные очаги.И жертвенных молитв с огнём костейОт нас уж боги не приемлют ныне,И, мёртвого насытясь жирной кровью,Несчастья крик лишь птица издаёт.Подумай, сын, о том. Ведь заблуждатьсяЕсть общий жребий всех людей. Но тот,Не бессоветный муж и не бессчастный,Кто, раз в беду попавши, не коснеет,Но ищет ей помочь. А кто упрям,В безумье сам себя потом винит.Умершему ты должен уступить,Погибшего разить не должен ты.Убитого убить – какая храбрость?Добра хочу тебе и говорю:А у того приятно и учиться,Кто речь свою нам на добро ведёт.Креонт. – Как в цель стрелки, вы целите, старик.В меня все в одного; гаданьем дажеПодействовать хотите на меня:Мой род давно предал меня и продал;Ведите торг, о прибыли заботьтесь;Когда хотите вы, из Сард янтарь,Из Индии себе везите злато,Но в гроб того уж вам не положить;Когда бы даже зевсовы орлы,Его схватив на пищу, понеслиК престолам Зевса самого. Нет, нет,Его похоронить я не позволюИз страха пред грехом. Ведь знаю я,Что осквернить богов не силен человек.А падают, старик Тиресий, частоИ люди сильные с большим стыдом,Когда из выгоды своей хотятБесчестное под красным словом скрыть.Тиресий. – Увы!Кто знает из людей, кто взвесит то.Креонт. – Но что, что хочешь ты о всех сказать?Тиресий. – Насколько здравый смысл всех выше благ?Креонт. – Настолько же, я думаю, насколькоНерассудительность всех больше зол.Тиресий. – А ты болезнью этой полон весь.Креонт. – На оскорбительный укор жрецаЯ не хочу ответить оскорбленьем.Тиресий. – Но уж ответил ты, когда сказал,Что лживы все пророчества мои.Тиресий. – По милости моейТы город спас и стал его царём.Креонт. – Гадатель мудрый ты, но друг неправды.Тиресий. – Принудишь ты меня сказать, я вижу,Что неподвижно в сердца залегло.Креонт. – Подвинь, лишь говори не из корысти.Тиресий. – Так вот и кажется тебе, что яИщу корысти от тебя.Креонт. – Но знай,Что ты моей никак не купишь мысли.Тиресий. – Так знай же сам: ещё не проживёшьНемного быстрых солнечных кругов,Как одного от крови сам своейТы мёртвого отдашь за смерть другого,За то, что ты земное в ад низверг,Что душу в гроб бесчестно поселил,Что у богов подземных отнял труп,Лишив его святого погребенья;А ни тебе, ни высшим права нетНа то богам; но ты насильно имТо право навязал. За то тебяКарательницы зла и преступленьяСтрегут Эриннии богов и ада,Чтоб заплатить тебе таким же злом.Смотри, за деньги ль это говорю?Пройдёт немного дней – в твоём домуМужей и жён услышишь плач и вопли.Враждебные смущаются все грады,Где псы растерзанных хоронят мёртвых,Иль звери, иль пернатых птиц стадаНесут нечастое дыханье в город.Вот стрелы те (ты оскорбил меня),Их, как стрелок, из сердца я пустил;В твоё они вонзятся крепко сердце,Их пламени тебе не избежать.Но ты веди меня домой, о мальчик,Свой гнев пусть выльет он на младших здесь,Научится иметь язык скромнееИ мыслить лучше, чем теперь он мыслит.Хор. – Ушёл он, царь, беды нам предсказав.А знаем мы, с тех пор, как головаВот этим белым волосом оделасьНа место чёрного, что никогдаОн городу не возвещал обмана.Креонт. – То знаю сам, и в мысли я смущён.Мне больно уступить, а дух упорстваУдарами грозит мне страшной кары.Хор. – О Менекея сын, Креонт, здесь нуженСовет благоразумный.Креонт. – Что ж мне делать?Скажи, и я послушаюсь тебя.Хор. – Поди и из подземного покояДевицу выведи и гроб устройТому, чей труп заброшенный лежит.Креонт. – Вот твой совет, и уступить я должен?Хор. – Скорей, Креонт, скорей; ведь неразумныхПредупреждают быстрые беды.Креонт. – Увы! едва могу, но должен сделать,От сердца отступившись своего:С судьбой нельзя бороться понапрасну.Хор. – Иди ж теперь туда и сделай сам —Другим не поручай.Креонт. – Сейчас иду.А вы, служители, кто здесь из вас,И кто из вас далеко, взяв секиры,Спешите к видному отсюда месту.А я, коль мысль к тому уж обратилась,Я сам связал, и развяжу я сам.Боюсь, не лучше ль древние законыХранить всегда и так окончить жизнь?XII. ХорБог различных имён[18],Дщери кадмовой радость-дитя,Зевса грозногремящего сын!Любишь ты ИталиюСлавную, в лоне Део[19]Элевсинском царствуешь ты,В радушном том ложе.[20]О Вакх! в Фивах, в отчизне вакханок,Живёшь ты у влажных потоков Исмена,На посеве дикого дракона.[21]С двухвершинной горы.[22]Тебя видит горящий огонь,Где девы вакханки восходят,Нимфы корюкийские,Видит кастальский родник,Леса плюща Нисы-горыИ берег зелёныйГроздами обильный тебя провожает,И песня в твою честь гремит там:Ты подходишь к родным Фивам.Ты Фивы выше всех других чтишь городовС матерью, сожжённой громом.[23]Так приди же ты и ныне:Весь народ мой сильной болезнью охвачен.Спасенья к нам направь стопыЧерез парнасские холмыИль через шумное море.И о!О вождь огнём дышащих звезд,Криков ночныхГосподин, рожденье Зевса,Ты явись с толпою вместеДев наксийских, спутниц твоих неразлучных,Тех фиад, что в опьяненииНочи пляшут, величаяВакха, хозяина-бога.Вестник. – Жильцы домов Амфиона и Кадма;Нет, человека жизнь, пока стоит,Ни унижать, ни прославлять не стану.Счастливого с несчастным наравнеСудьба поднимет и судьба низвергнет.Для участи людей пророка нет.Вот зависти достоин был Креонт;Так кажется, по крайней мере, нынеСпас от врагов он кадмову странуИ стал земли сей полный властелин,И правил он, и цвел детей рожденьем.Вот ныне всё теряет он, а радостьКто в жизни потерял, я не скажу,Что тот живёт, тот – труп живой, по мне.Пусть будет твой богат, пожалуй, дом,Живи по-царски ты; но если радостьТебя оставит и уйдёт, без нейВсё прочее богатство человекаЗа дыма тень одну я не куплю.Хор. – Какую скорбь принёс ты нам!Вестник. – Мертвы; а тот, кто жив, повинен в смерти.Хор. – Убийца кто? и кто убит? скажи.Вестник. – Гемон погиб, и не чужой рукойЕго пролита кровь…Хор. – Но чьей, скажи,Рукой отца иль собственной рукой?Вестник. – Сам, в гневе на отца, убил себя:Отцу не мог простить убийства он.Хор. – Вещун! твоё правдиво было слово!Вестник. – Так должно и в другом просить совета.Хор (Эвридика выходит со свитою жён).Несчастную я вижу Эвридику,Креонтову жену; идёт сюда из дома.О сыне слышала иль так случайно?Эвридика. – О граждане! Какое слово здесьЯ слышала, лишь подошла к дверям,Чтобы с молитвою идти к Палладе?У двери запертой ремень хотелаЯ развязать, и вдруг каким-то звуком,Семейную беду вещавшим мне,Был поражён мой слух; в испуге яНазад служанкам на руки упала.Но повторите мне, как было слово;Услышу я, знакомая с несчастьем.Вестник. – О дорогая госпожа! я самСвидетель был – и расскажу тебе,Как было, всё, не утаю ни слова.К чему смягчать тебе теперь я стал бы,Чтобы открылось после, что я лгал?А истина всегда стоит прямая.Проводником супругу твоемуЯ был на то возвышенное поле,Где Полиника труп ещё лежал,Но жалкий труп, истерзанный весь псами.Призвав дорог богиню[24] и Плутона,Чтобы свой гнев на милость изменили,Святым мы труп омывши омовеньем,И, что осталось от него, сожглиНа свежих масличных ветвях, потомМогильный холм родной земли насыпав,Пошли к покою брачному девицы,Что приготовлен был невесте адаПод сводом каменным и камнем устлан;Тут слышит кто-то громкий вопль вдалиБлиз той лишённой почестей могилыИ возвестить идёт царю Креонту.Страданья вопль неясный слышит он,Как ближе подошёл, и, зарыдав,Он горько слёзное тут молвит слово:О горе мне!Не самый ли несчастный этот путьИз всех путей, пройдённых мною прежде?Я слышу голос сына и дрожу.Идите же скорей, скорей к могилеИ, чрез отверстье каменного склепаПроникнув внутрь его, взгляните там,Гемона ль голос то, что слышу я?Иль то богов обман? И вне себяБыл господин, и мы его веленьюПослушные пошли туда смотреть.И видим мы в глуби могилы тойЕё висящую: повязкой тканойОна свою стянула крепко шею.А он, обняв её, пред ней лежалИ в скорбных он оплакивал словахНевесты гибель и дела отцаИ ложа своего несчастный жребий.А он, его увидев, с криком скорбиИдёт туда, к нему взывает с воплем:Что сделал ты? что ты задумал, жалкий?Какой судьбой злосчастною погиб?Уйди отсюда, сын, молю тебя.Но сын в ответ ни слова!Как был, несчастный,Он падает на меч и в бок глубокоВонзает сталь; потом, ещё в сознании,Хладеющей рукой невесту обнялИ, тяжело дыша, он оросилСтруёю жаркою пурпурной кровиЛаниты белые её – и умер.Он мёртвый с мёртвою лежит, несчастный!И празднует свой брак он в доме ада!Он людям показал, что неразумьеЕсть величайшее для мужа зло (Эвридика уходит).Хор. – Что думать нам? жена ушла назад,Ни одного не молвив слова нам.Вестник. – В испуге я и сам, но ободритьСебя хочу ещё я той надеждой,Что, сына горести узнав, онаСвой плач от города хотела скрытьИ в дом пошла, чтоб средь своих рабыньСемейное своё оплакать горе.Не так нерассудительна она,Чтобы дерзнуть самой на преступленье.Хор. – Не знаю я, но грозны мне равноИ тишина глубокая, и сильный вопль.Вестник. – Узнаем мы, не прячет ли онаВ больной душе задержанное горе.Пойду я в дом. И в тишине глубокойСкрывается гроза: сказал ты дело.Хор. – Вот идёт сам Креонт, и в руках он несётГоворящий укор, коль то можно сказать,Не чужой чьей вины, но ошибки своей.Да, он сам виноват.Креонт (с телом сына и с свитой). – О злосчастная моя воля мне!Увы, сын младой! ранней смертью ты —Увы, увы! —Унесён, мой сын, и моё тебяПогубило, сын, неразумие.Хор. – Как поздно, вижу я, узнал ты правду.Креонт. – О горе мне!Узнал несчастный я, но Зевс тогдаНа главу мою тяжкий гнев наслал,Толкнул меня на страшную дорогу,Увы! счастье всё раздавил моё.Вестник (выходит из дому). —О господин! богат бедами ты:Одну несёшь в руках, а там пойдёшьВ твой дом и новую увидишь скоро.Креонт. – Что там ещё? Какая мне беда?Вестник. – Там умерла жена от свежих ран,Несчастная, вся сыну своемуУмершему она принадлежала.Креонт. – Увы!..О без жалости дом Аида ты!Погубить меня, видно, хочешь ты.Страшного горя мнеПришёл, вестник, ты. Что сказал ты мне?Увы! мёртвому ты удар нанёс.Что ты молвил, сын? Возвестил ли мне —Увы, увы! —Что прибавилась жертва новаяК прежней жертве той: смерть жены моей.Вестник. – Ты можешь видеть сам: вот труп её!(Труп Эвридики виден).[25]Креонт. – О горе мне!Вот новую беду я вижу, бедный!Что же ждёт меня впереди ещё?Вот на руках умерший сын, а там…О несчастный я, вижу новый труп.О мать жалкая! о дитя моё!Вестник. – У алтаря она себя убила,И ночи мрак закрыл её там очи;Но Мегарея смерть и славный жребийОплакала она, потом его(указывает на труп Гемона).Креонт. – Увы, увы!Страх убил меня. И зачем никтоМечом острым в грудь не сразил меня?Несчастный я, увы!Судьбой жалкою погибаю я.Вестник. – Тебя пред смертью она винилаВ погибели обоих сыновей.Креонт. – Как умерла она? Каким ударом?Вестник. – Как жалкую судьбу узнала сына,Своей рукой себе пронзила грудь.Креонт. – Горе, горе мне!Из людей никтоС головы моей не возьмёт вины.Я, несчастный я, я убил тебя,Сказать должен то. О рабы мои!Уведите меня, уведите скорей,Не живой уж я, я ничто теперь.Хор. – Добро сказал, коль есть добро в бедах.Тем лучше, чем скорей бежать от зла.Креонт. – Приди, приди,Покажись скорей, мой последний рок,Приведи ко мне мой последний день,Приди, приди ко мне,Чтоб не видеть мне уж другого дня.Хор. – То в будущем ещё; о нём заботаЛежит на том, на ком лежать должна;О настоящем нам подумать нужно.Креонт. – Лишь получить бы мне, о чём прошу.Хор. – Нет, не проси теперь: не в воле смертныхСудьбы определенья изменить.Креонт. – Отведите меня: я ничто теперь;Я убил тебя против воли, сын!И тебя, жена. О несчастный я!И не знаю теперь, на кого взглянуть,Где совет найти. Всё вокруг меняВсё разрушено. На главу моюРок ужасный пал, поразил её. (Креонта уводят).Хор. – Мудрость выше всего; счастье первое в ней.И богов оскорблять нам не должно ни в чём.А надменная речь горделивых людейСудьбы страшную казнь призывает на них,И в летах наконецОни учатся мудрыми быть.

Перейти на страницу: