Большая книга хирурга

Кто-то из самых дотошных врачей не унимается:

– Почему же лично вы, дорогой профессор, не выписываете домой всех тяжелых больных? Почему не выписываете, например, своего тезку Колю Петрова? Ведь куда как плох!

Николай Николаевич смущенно улыбается, теребит клинышек бородки, наконец отвечает:

– Действительно, почему? – И, не дожидаясь, что ему скажут, раздумчиво поясняет: – Я же в начале нашей беседы упомянул про сложность ситуации, в которой оказывается хирург. Одно дело утвердиться в необходимом правиле: на первых порах не рисковать. Другое – сама жизнь, что вокруг нас, с ее горем. Мы же с вами не каменные! И все же, если не сожмем сердце, не позволим себе временно отказывать тяжелым больным, то потеряем возможность в будущем помочь сотням, тысячам таких же нуждающихся… Правильно? Речь тут о сроках…

Кто молчит, кто не слишком уверенно поддакивает.

– Конечно, – заключает Николай Николаевич, – без операции именно у таких тяжелых больных проблемы не решишь, ибо в них, по существу, вся сложность вопроса… Однако следует, насколько по-человечески возможно, оперировать этих больных в более поздний период. Вот почему я не выписываю Колю… – Он снова улыбается и добавляет: – Да Коля к тому ж просто хороший мальчик! Как его выпишешь?!

Мы рассмеялись. Другого ответа и не могло быть. О, доброе сердце нашего учителя!

Тезка профессора Коля Петров попал к нам в клинику после следующих, тягостных для него обстоятельств…

В каникулы родители отправили его в деревню, и он был счастлив, что у него на этот раз такое чудесное лето: плавай, загорай, катайся на лошадях. Обещал новым товарищам – местным ребятам, что на будущий год снова приедет сюда. Накануне отъезда в город он после рыбалки возвращался с дружками межой пшеничного поля. Срывали колосья, разминали их в ладони, жевали мягкие, не успевшие затвердеть зерна. Небольшой колосок Коля зажал зубами, чтобы выбрать из него два-три оставшихся зернышка. В этот момент один из мальчиков, озоруя, сделал ему подножку, и Коля упал. Ничего страшного не было бы – он сам проделывал такие штучки с приятелями, но тут вдруг так сильно закашлялся, что не мог никак остановиться. Кашлял с надрывом, грудь, казалось, разламывало, а глаза, повлажневшие от невольных слез, готовы были лопнуть… Кашель сотрясал, скрючивал, бил его… Испуганные ребята подхватили Колю под руки и потащили к дому.

Вызвали фельдшера, он дал какое-то лекарство, но кашель, немного утихнув, не прекращался, а к вечеру поднялась температура. Срочно вызванные в деревню родители съездили в районный центр за врачом, тот определил у Коли правостороннюю нижнедолевую пневмонию.

Везти мальчика в город было нельзя. Мать и отец поочередно дежурили возле сына, и лишь через месяц температура стала снижаться, но все же оставалась в пределах 37,5—37,8°. Ребенок откашливал большое количество мокроты. Когда привезли его домой, самые авторитетные педиатры города в один голос подтвердили диагноз, поставленный районным врачом. Лишь через три месяца Коля смог выйти на улицу, а в середине учебного года появился в своем классе. Его едва узнавали, так он осунулся и побледнел. Коля с трудом дождался окончания уроков, а когда вернулся из школы, температура подпрыгнула к 38,3°. Почти месяц лежал он с обострением пневмонии…

Так началась для Коли Петрова жизнь с флакончиками лекарств на тумбочке, с лежанием в постели. И уже нельзя было лихо пробежать по ступеням лестницы, как когда-то бегал, только из окна или стоя в сторонке наблюдал за играми сверстников: он сильно уставал от уроков, от чтения книг, которые любил. Потел, кашлял. И лишь летняя поездка с мамой в Евпаторию, на море, приободрила, дала облегчение, температура там повышалась редко. Коля повеселел. А когда вернулся домой, сразу же началась очередная тяжелая вспышка пневмонии! За ней, в течение года, еще четыре обострения. Мальчик практически все время проводил в постели. В доме у всех опустились руки…

Три года без заметных сдвигов шло лечение Коли. Каким врачам его не показывали, куда не возили! А процесс прогрессировал: в моче появился белок, признак опасного осложнения – гнойной инфекции в организме. Кто-то подсказал родителям: ребенка может спасти лишь радикальная операция, попробуйте обратиться в клинику Петрова. И отец немедленно привез Колю к нам. Тогда-то мы и увидели его, исхудавшего до прозрачности мальчика, которому в четырнадцать лет можно было дать не больше десяти. Такая же, как у большинства маленьких больных, стыла в его карих глазах недетская печаль, смотрел он на нас строго и серьезно.

– Ну, папенька, на что жалуешься? – спросил его Николай Николаевич.

– Папенька – это вы будете, – ответил мальчик. – А жалуюсь на кашель и мокроту, которые мучат меня три года и два месяца…