Большая книга новогодних историй для девочек

– И почему так рано нам велели съехаться?

– Еще только десятое августа, а у нас уже начались классы, – возмущалась черненькая толстушка.

– Девочки, кто взял мой мячик? Отдайте мне мой мячик! – кричала девочка, которой на вид было лет шесть и которую все без исключения любили в пансионе и баловали напропалую.

– Кто взял мячик малютки? – закричала некрасивая, но бойкая девочка, Фимочка Ярош, или Ярышка, как ее называли в пансионе.

– Хоть бы что-нибудь случилось, что ли! Хоть бы пожар или крыша свалилась! – тянула белокурая красавица недовольно. – Все-таки происшествие в нашей скучной жизни.

– Графине Стэлле скучно, потому что ей нечего делать! – выскочила вперед смуглая черноволосая девочка, похожая на цыганку, с большим горбом за плечами. – Графиня Стэлла – лентяйка!

– Молчи! Как смеешь ты говорить дерзости мне! – произнесла красавица с белокурыми косами.

– Ах, ваша светлость, простите великодушно! Я хотела только сказать, что ваша светлость не находит подходящего для своего графского достоинства дела! – кривлялась горбунья.

– Молчать! – прикрикнула та, которую звали графиней Стэллой, хотя она была вовсе не графиней, а просто Степанидой Ивановой, а прозвали ее так в насмешку – за ее чванство и гордый нрав.

Неизвестно чем бы кончилась эта ссора, если бы в комнату не вошла надзирательница, которую звали Настасьей Аполлоновной, а пансионерки прозвали совою – за ее выпученные круглые глаза.

– Дети, не шумите! Директор приехал! – сообщила она испуганно.

– Сова – хищная птица! – раздался бойкий, веселый выкрик.

– Она не спит по ночам, – вторил другой голос.

– И ест всякую падаль, – подвизгивал чей-то тоненький голосок.

– Вроде пансионерского жаркого! – выкрикнул кто-то.

И все пансионерки разразились громким смехом.

– Что такое? Что такое? – недоумевала надзирательница, не подозревавшая, что все эти слова относились к ней.

– Настасья Аполлоновна, – подскочила к ней Ярышка, глядя прямо в глаза своей наставнице, – а вы любите сов? – и тотчас же добавила залпом: – А я их терпеть не могу: глупая и безобразная птица.

– И я! – вторила ей горбунья.

– И я! И я! – кричали со всех сторон девочки.

– Тише! – стараясь заглушить голоса детей, крикнула Настасья Аполлоновна, – сию минуту тише! Или я пожалуюсь господину Орлику.

Это была нешуточная угроза. Орлика боялись даже самые бесстрашные из пансионерок. Всегда изысканно вежливый, он никогда не бранил девочек, но зато был неумолимо строг и наказывал вверенных ему воспитанниц за малейший проступок.

Девочки после этой угрозы сразу присмирели – и вовремя, потому что в эту минуту в зал вошел знакомый уже читателю высокий, худой господин, ведя за руку маленькую девочку, в которой нетрудно было узнать проказницу Тасю.

Пансионерки сделали низкий реверанс директору и во все глаза смотрели на новенькую.

– Барышни! – произнес господин Орлик, – я привел вам новую воспитанницу, m-lle Татьяну Стогунцеву. Прошу любить и жаловать. Маргарита Вронская, вы, как самая старшая из девочек, возьмите новенькую под свое покровительство. Надеюсь, вы поможете приучить ее к нашим требованиям и порядкам. А теперь я пойду отдохну с дороги, а вы познакомьтесь с вашей новой подругой, барышни, и расскажите ей правила пансиона.

Едва только успел окончить эту небольшую, но весьма внушительную речь директор, как позади девочек послышался звонкий голос, выкрикнувший особенно задорно:

– Спокойной ночи!

Орлик оглядел девочек, перебегая взглядом с одного лица на другое, и вдруг поднял руку, указывая ею на одну из пансионерок.

– М-lle Васильева, – произнес он со своим обычным спокойствием, – вы пожелали мне спокойной ночи в два часа дня. Так как вы не в меру любезны сегодня и несвоевременно высказываете ваши пожелания, то уж будьте любезны до конца и потрудитесь покараулить меня у дверей моей комнаты и проследить, чтобы эти девицы не шумели и дали мне хорошенько отдохнуть с дороги!

Васильева, или Коташка, как ее называли подруги, знала, что директор проспит очень долго и что ей придется часа три или четыре простоять у его дверей. Это было нелегкое наказание – стоять на часах, когда другие девочки бегали и играли в зале.

Бедная Коташка не посмела ослушаться своего начальника и молча последовала за ним, низко наклонив свою повинную голову.

Лишь только шаги Орлика затихли, девочки разом засуетились, зашумели и со всех сторон обступили Тасю.

– Вы издалека приехали? – кричала одна.

– А вы не сирота? – вторила ей другая.

– У вас есть мама? – перекрикивала четвертая.

– А братья?

– А сестры?

– А вы пшенную кашу с тыквой любите?

– У нас без нее дня прожить не могут, без этой глупой каши.

– Что ж вы молчите?

– Или вы немая?.. Она немая, господа, – громче всех кричала Ярош, влезая на стул подле Таси и срывая шляпу с головы новенькой.

Тася, смутившаяся было в первую минуту от присутствия стольких девочек, разом пришла в себя, рассерженная внезапной выходкой Фимочки.

– И совсем я не немая! – сказала она, зло поблескивая на девочек своими черными глазками. – Оставь мою шляпу! – окончательно рассердившись, прикрикнула она на Фимочку.