Читаем Большая книга о любимом русском полностью

Большая книга о любимом русском

Вечно ли будет язык одинаково жив и прекрасен?Нет, возродятся слова, которые ныне забыты,И позабудутся те, что в чести, – коль захочет обычайТот, что диктует и меру, и вкус, и закон нашей речи.

Гораций

Если бы я написала, что эта глава посвящена стилистике, я бы вас обманула. Сейчас мы будем анализировать некоторые стилистические и лексические явления сквозь призму идиолектов (от греч. ἴδιος – свой, особый и (диа)лект) – совокупности особенностей, которые свойственны речи отдельного носителя языка в зависимости от территориальных и социальных характеристик. Почему об этом важно говорить в таком ключе?

Потому что каждый из нас владеет своим русским языком.

Конечно, невозможно отрицать, что всех нас объединяет один государственный язык, который позволяет миллионам людей понимать друг друга. Но факт остаётся фактом: вы не найдёте даже двух человек, которые знали бы его на одном и том же уровне. Потому что у каждого из нас разное окружение, образование, специфика работы, да и, в конце концов, разное вербальное восприятие информации из-за психологических особенностей. Поэтому я считаю необходимым учитывать это: всё, что вы здесь прочитаете, вы всё равно поймёте по-своему.

К слову, именно поэтому, когда дело касается допустимых или недопустимых в той или иной ситуации вариантов, многим часто сложно сохранять нейтралитет. Кто-то, услышав вопрос а-ля «Займёшь мне?»[2], чувствует прилив ярости или, как истинный пурист, воспринимает любое отступление от нормы как преступление. А кто-то совершенно не придаёт этому значения или при удобном случае и вовсе напоминает всем, что мы не на экзамене – что хочу, то и ворочу.

К какому бы типу вы себя ни относили, помните о главном – об уместности использования тех или иных лексических единиц.

В своё время даже Пушкин неоднократно указывал сторонникам вылощенного языка на фальшивость их идеала, как и говорил о невозможности существования твёрдых границ между живой речью и литературной нормой.

Язык допускает осознанное нарушение норм, когда того требует контекст. Только вот увлекаться такого рода забавами как минимум опасно: помните, что это может возыметь обратный эффект. Вдруг однажды ваш собеседник задумается: а не имеет ли он дело с неучем?.. Разве вам это надо?

Из жизни слов

Прежде чем мы окажемся в том самом лабиринте смыслов, предлагаю пройти вам мини-тест. Согласны ли вы со следующими тезисами?

1) Бесталанный значит «бездарный».

2) Один из синонимов прилагательного неприятный – нелицеприятный.

3) Довлеть значит «оказывать давление, тяготеть».

4) Апробировать – это тоже самое, что и опробовать.

5) У существительного пафос есть негативная коннотация.

Если вы согласились хотя бы с одним из утверждений, то вы точно не теряете здесь время. И сейчас подробно расскажу, почему; но сначала будет небольшой экскурс в теорию.

Изменение семантики слова, то есть значения, – довольно обычное явление для языка, не представляющее собой никакой сенсации. Этот процесс исторически оправдан: употребление одного и того же понятия в разных коммуникативных условиях всегда ведёт к изменению (расширению или сужению) его семантической структуры. За примерами далеко ходить не надо: откройте хотя бы толковый словарь Даля и прочтите несколько страниц – обязательно найдёте множество привычных слов с совершенно забытыми на сегодня значениями. А уж сколько подобного материала можно найти в классической литературе! Не счесть.

Всем нам знаком глагол кануть в значении «пропасть» (кануть в Лету – бесследно исчезнуть, быть забытым; Лета в этом фразеологизме – название реки забвения в Аиде, подземном царстве мёртвых, из которой души умерших пили и забывали свою прошлую жизнь). Но изначально у кануть было совершенно иное значение – «упасть каплей, капнуть»:

Неканет на неё твоя горячая слеза; не будет мне отрады той.

А. Н. Радищев, «Путешествие из Петербурга в Москву» (1779–1790)

Идём дальше и открываем Пушкина: