Большая книга одесского юмора (сборник)

Ах, знал бы наш тренер старик Бетховен, как это его замечание изменит всю историю нашей футбольной сборной! Но об этом после. А пока что он был совершенно прав. Правда, таким мазилой в нашей команде был не только я один. Вообще спортивная мощь консерваторской сборной по футболу сильно оставляла желать лучшего. Единственное, чем мы могли похвастаться, – это стабильностью результатов. Всем своим соперникам по первенству города по футболу среди вузов мы проигрывали примерно с одинаковым счетом, а именно 8, 9, 10 или 11:0. Наша экипировка тоже оставляла желать лучшего. И тоже сильно. Мы выходили на поле в длинных сатиновых, как тогда говорили семейных, трусах кто черного, кто синего цвета, в общем, у кого какие имелись. На ногах у нас были разного цвета длинные носки, которые заменяли нам гетры, а также сандалии вместо бутс. Наш полузащитник, который в свободное от учебы время пел в хоре местной оперетты, вообще обувал на игру средневековые лакированные туфли, украшенные огромными блестящими пряжками с фальшивыми бриллиантами, взятыми им напрокат из театрального реквизита. Одинаковым у нас был только верх, и это было самое отвратительное. Помните, в советские времена продавались такие кальсоны со штрипками? Которые моментально растягивались во всех местах, а потом сползали внутрь штанов в самый неподходящий момент? Ну голубенькая такая байковая дрянь с серым оттенком. Так вот, к этим подштаникам придавались еще и тельнички. Такого же безнадежно-больничного вида. Вот они нам и служили футболками. На каждом тельничке химическим карандашом вкривь и вкось был намалеван номер. В общем, когда мы в этом клоунском «прикиде» появлялись на футбольном поле, нас всегда встречали смехом и аплодисментами. А когда мы покидали его, получив свои заслуженные 9 или 11 штук, смех уже сменялся хохотом, а аплодисменты – свистом. Конечно, постоянно испытывать такие удары по самолюбию было довольно сложно. Но любовь к футболу была для нас выше какого-то там самолюбия. Хотя на отдельные игры, особенно результативные для наших соперников, некоторые из нас старались вообще не приходить. Кстати, Бетховена наша недисциплинированность тоже устраивала.

– Да, мы опять проиграли, – объяснял он своим коллегам на кафедре физического воспитания, – ну так и что вы можете до нас иметь? Мы же играли в меньшинстве! А это ж даже ребенок знает: стоит судье удалить хотя бы одного футболиста, и вся команда имеет квадратную голову. А тут четыре!

– Что, судья удалил сразу четверых наших футболистов? – с возмущением спрашивали коллеги.

– Нет, – отвечал Бетховен, – просто четыре наших футболиста – это вообще все, кто из нашей команды явился на стадион.

Конечно, игру отменили и нам засчитали техническое поражение со счетом 3:0.

– Минуточку! – говорил самый умный на этой кафедре руководитель секции шахмат. – Я вас правильно понял, Наум Зиновьевич? То есть если бы мы явились на эту игру в полном составе, то мы бы, как всегда, сгорели этому сельхозинституту со счетом 7:0 или даже 8? А тут вообще не явились и всего 3? Хм-м-м… Так это же меняет картину. 3:0 – это уже не разгром, это нормальный счет в игре практически равных соперников. Видно, что наша команда боролась. Слушайте, так, может, это и есть наш путь в футболе?!

Но кафедра сочла такой путь непедагогичным и обязала нас являться на все без исключения игры под угрозой неполучения зачета. Конечно же, мы подчинились…