Большая книга пиратских приключений (сборник)

На следующее утро мы уже дежурили у «Антиквара». Нас очень беспокоило похищение плачущей дамы. Что-то здесь было не то. Поэтому мы приехали пораньше, чтобы расспросить кого-нибудь из ее сотрудников. Того же молчаливого бородача.

Но нас ожидал сюрприз. Вернее — два. Первый — вот какой. К девяти часам к «Антиквару» подъехал тот самый опасный джип. И из него вышла живая и невредимая Кузьминична и простучала каблучками к дверям магазина.

Мы раскрыли рты. Но тут же их захлопнули, потому что случился сюрприз номер два. Нереально криминальный.

Сильные руки подхватили нас, и мы оказались внутри этого джипа. Который тут же куда-то помчался. Нереально быстро.

Мы с Алешкой, обалдев, сидели на заднем сиденье. Дверцы были блокированы. На окнах вдруг появились глухие шторки. Можно было бы еще ориентироваться по ветровому стеклу, но и тут — из спинки переднего сиденья выползло матовое стекло и окончательно лишило нас возможности обзора.

Джип мчался все быстрее и быстрее. Вскоре стало ясно, что он выехал за город. Мы молчали — так это все было неожиданно.

— Не бойся, Дим, — сказал Алешка. — Раз они нам подсмотреть не дают, значит, мы останемся живы и здоровы.

Логично. Только вот зачем мы им нужны? И кто они такие? Машина принадлежит Сизову, это так. Он очень большой жулик. И зачем большому жулику связываться с мелкими пацанами?

— Не бойся, Дим, — опять сказал Алешка. — Скоро все узнаем.

Мы ехали довольно долго. Потом круто свернули в сторону. Проехали еще минут десять и встали.

Щелкнули замочки на дверцах. Опустились шторки.

— Выходи! — раздался голос снаружи.

Мы вышли. И оказались во дворе большого особняка. Он был весь серый и угловатый. С узкими окнами, с плоской крышей. Будто построен каким-то большим дураком из бетонных кубиков.

Весь двор был залит асфальтом и окружен бетонным забором, по верху которого змеилась колючая проволока. В дальнем углу двора рвались на цепях громадные черно-белые овчарки.

— Идите в дом, — сказал человек в черной форме, охранник, наверное. И стал нас подталкивать к крыльцу.

Внутри дома было так же противно, как и снаружи. Серые стены, какая-то угловатая мебель, сумрачно из-за узких окон, забранных стальными решетками. Пахло сырым бетоном. Вероятно, этот дом недавно построили.

— Вперед, — подсказал охранник, — по коридору.

Коридор был длинный, со множеством дверей. Мы прошли его весь и остановились у последней двери. Охранник отпер ее, распахнул.

— Заходите. Сидеть смирно. Ждать. Не орать. — И запер нас снаружи.

— Ну мы и попали, — упавшим голосом сказал Алешка. — Тюрьма какая-то. И чего нас сюда привезли?

— Скоро узнаем, — сказал я.

— Был бы у нас мобильник, — помечтал Алешка. — Щас звякнули бы дяде Сереже, как он сюда спецназ прислал бы, как они тут все разнесли бы…

— Куда — сюда? Мы даже не знаем, где находимся.

В комнате почти не было никакой мебели, только два стула и стол у окна. Алешка взобрался на стол, выглянул в окно. На этом окне решетки не было.

— Ни фига, Дим, не видно — лишь забор. А за ним — широкое поле. И река какая-то мелкая. Надо удирать.

— Без тебя знаю. — Не знаю только, как и куда. Этого я, конечно, не сказал вслух.

— Дим, а машина во дворе осталась. Прямо у ворот, мордой в них уткнулась. Ты бы смог такую машину немножко поводить?

— Не знаю, не пробовал.

— А ты попробуй. — Алешка спрыгнул на пол.

— Прямо сейчас? — усмехнулся я.

— Немного попозже, — усмехнулся Алешка.

Машину водить я умею, папа научил. Он всегда нам говорил: «Мужчина должен уметь плавать, стрелять, водить машину, ездить верхом и прыгать на ходу с поезда». Мама, правда, при этом добавляла: «Чистить картошку, стирать белье и пользоваться пылесосом».

Тут мои приятные воспоминания прервались — в двери скрежетнул ключ, она распахнулась, и вошел в комнату один человек. Элегантный такой, в костюме, в больших очках и с портфелем в руке.

— Ну, — сказал он, — будем знакомиться?

— Больно надо, — сказал я поспешно, чтобы Лешка меня не опередил. А то он такое мог сказануть, что мало не покажется. И поправить потом будет трудно.

— Надо не надо, а придется, — миролюбиво сказал человек и уселся за стол. — Я представляю интересы фирмы «Антиквар». Зовут меня Герман Иванович. Я задам вам только один вопрос, вы дадите на него только один ответ — и мы расстаемся друзьями.

— А если нет? — спросил я.

— Тогда мы становимся врагами. И долго не расстанемся. Пока вы не ответите на этот вопрос.

— Гы! — сказал Алешка и сделал глупое лицо.

Герман Иванович взглянул на него, усмехнулся:

— Притвориться дурачком намного сложнее, чем умным. Итак, вопрос: где сейчас находится Иван Васильевич Чижов?

Мы с Алешкой недоуменно переглянулись. Одновременно пожали плечами.

— А это кто такой? — спросил я.

— Ты разве не знаешь? — терпеливо усмехнулся Герман.

— Это уже второй вопрос, — заметил Алешка.

— Вернемся к первому: где находится Чижов? Вы не знаете? Я вам не верю. Но вот что я вам скажу. Иван Васильевич Чижов — жулик. Нечестный человек. Он присвоил чужое имущество, спрятал его и спрятался сам.

— А нам-то что? — спросил я. — Он нам не папа и не дядя. Мы с ним в одном подъезде не живем.

— И на одном велосипеде не катаемся, — добавил Алешка.

— У меня есть сведения, что вы с ним общаетесь. — Он положил портфель и стал его расстегивать. — И этим сведениям есть доказательства. Взгляните.

Герман положил перед нами фотографию, на которой мы были засняты у входа в «Антиквар» рядом с плачущей Надеждой Кузьминичной.

Мы внимательно рассмотрели фото, Алешка даже на обратную сторону взглянул и, кажется, на зуб уже готов был попробовать.

— Узнаете?

— Нет, — сказали мы, — это не Чижов. Здесь какая-то тетка.

— Плакса какая-то, — добавил Алешка.

— И вы с ней случайно столкнулись у входа в фирму? — ехидно заметил Герман.

— Мы с ней не столкнулись, — сказал я, — мы ее утешали. Она плакала.

— Да, — подхватил Алешка. — Она рубль потеряла. А мы ее утешали.

— Я вас понял, — кивнул Герман. Он был очень выдержанный человек. — Сейчас и вы кое-что поймете. — И крикнул в коридор: — Арнольд! Отведи их в стоматологию.

Странное какое-то место. Кликухи какие-то заморские: Герман, Арнольд… Зубной кабинет… Что-то мне это все меньше нравится.

Пришел Арнольд, в черном комбинезоне.

— Пошли, — сказал он. — Руки за спину.

— Посидите там, — напутствовал нас Герман, — созреете. Будете говорить по-другому. И слушать внимательнее.

Арнольд отвел нас в подвал. Совершенно сырой и жуткий. Пока мы шли по нему, под ногами у нас хлюпало, а на головы нам капало. Даже Арнольду это не нравилось. Особенно когда капало за шиворот. Ну и домик себе Сизов отгрохал.

Наконец Арнольд остановился возле железной, в ржавчине, двери, отпер ее и распахнул.

— Занимайте свой апартамент. Скучно не будет.

В «апартаменте» стояло… настоящее зубоврачебное кресло, только немного поржавевшее, а возле него стеклянный столик на колесиках со всякими страшными клещами, щипцами, шприцами.

— Нравится? — злорадно произнес Арнольд.

Алешка расхохотался.

— Ты чего? — Арнольд даже испугался немного.

— Моя любимая обстановка, — объяснил Алешка. — С детских лет.

А я спокойно объяснил Арнольду, что наша бабушка — зубной врач, и она «столько нам зубов без наркоза надергала», что нам такие пытки — одно удовольствие.

Алешка тут же начал перебирать, звякая, на столике инструменты, поглядывая со значением на Арнольда, а потом сказал, кивнув ему на кресло:

— Присаживайтесь, пациент, — и звонко лязгнул самыми здоровыми щипцами.

— Сам ты пациент! — Арнольд отскочил к двери. — А ну не балуй! — И он вышел за дверь. И в двери ржаво проскрипел замок.

Алешка плюхнулся в кресло и задрал ноги.

— Надо удирать, Дим. А то они вправду у нас зубы повыдергивают. Ты пока подумай, как будешь управлять джипом. А я пока подумаю, как нам отсюда выбраться.

Через минуту он встал с кресла, сладко потянулся и сказал:

— У меня готово, Дим. А у тебя?

Я почувствовал себя немного Федотовым. И только молча кивнул.

— Значит, так, Дим. Запоминай. Идем по коридору. Я первый, а ты позади. Как только я их нейтрализую, ты поворачиваешься и бежишь на выход. Заводишь машину и… И мы поедем домой.

Как, оказывается, все просто…

— А как ты их нейтрализуешь? Этими клещами?

Алешка подумал и сказал:

— Наверное, стулом.

Фантазер! Но попробовать нужно. Иначе мы без зубов останемся. Будущие пенсионеры.

Алешка здоровыми клещами забарабанил в дверь. По подвалу из конца в конец пронесся мощный гул.

— Мы созрели! — заорал Алешка. — Даем показания! Чистосердечные!

Через некоторое время заскрипел ржавый дверной замок.

— Кончай дубасить! — сказал Арнольд. — Уши заложило. Пошли.

Мы опять миновали весь подвал, поднялись на первый этаж и пошли коридором. Впереди шел Арнольд, за ним — Алешка, потом я, а сзади присоединился со своим портфелем Герман, вышедший из какой-то другой двери. Арнольд отпер дверь… Алешка тут же влетел в нее. И в комнате раздался развеселый звон оконного стекла.

— Удрал! — взвизгнул Герман и, оттолкнув меня, бросился в комнату, сшибшись в дверях с Арнольдом.

И тут же из комнаты выскользнул Алешка, живо захлопнул дверь и повернул два раза ключ в замке.

— Гы! — сказал он. — По машинам!

Мы помчались на выход. В дверь позади нас раздались удары, послышались вопли — густой Арнольда и визгливый — Германа. Яростно залаяли во дворе собаки.

У входной двери навстречу нам поднялся охранник. Он был немного растерян.

— Что там? Кто? — заладил он.

— Собаки вырвались! — крикнул Алешка. — В окно вскочили! Сюда бегут! Прячемся!

Охранник, видимо, боялся собак. Растерянно оглянулся, а Лешка еще и щелкнул у него под носом большими клещами, которые он зачем-то прихватил с собой.

Охранник охнул и отступил… прямо в стенной шкаф. Мы выбежали на улицу. Джип словно дожидался нас — стоял носом к воротам, с распахнутыми дверцами и с ключами в замке зажигания.

Мне приходилось водить папину машину, но это был обыкновенный «Москвич», а здесь… Да и здесь ничего особенного. Мотор завелся сразу, я врубил какую-то скорость и газанул. Скорость, видно, была третья — джип прыгнул вперед, как горный козел, ударил в ворота своим мощным бампером, словно крутыми рогами. Ворота рухнули и распластались. Мы вылетели на шоссе и помчались. Куда глаза глядят.

— Пристегнись, — сказал я Алешке.

— Гы! — ответил он. — А здорово мы их нейтрализовали, да?

Алешка использовал старый трюк, папа нам об этом как-то рассказывал. Он точно так же однажды удрал из одной бандитской компании.

Алешка, влетев в комнату, запустил в окно стулом. Зазвенели стекла. Герман подумал, конечно, что Алешка выпрыгнул в окно. Вот они с Арнольдом к окну и ринулись. А Лешка в это время притаился за распахнутой дверью.

— Дим, — сказал он, — а куда мы едем-то?

Да хоть на край света, только подальше от этих зубодеров.

Машина шла хорошо, она меня почему-то слушалась. Алешка, что-то напевая, беззаботно копался в ящичке на панели.

— Чего ты там ищешь? — не отрывая глаз от дороги, спросил я.

— Пистолет, Дим.

— Зачем? Прекрати!

— Отстреливаться, вот зачем. Нас же догоняют.

Я глянул в зеркальце и оторопел: нас в самом деле нагоняла шустрая «девятка». Приблизившись, она истошно засигналила, с правой стороны кто-то высунулся до половины в окошко и махал нам, чтобы мы остановились.

— Щас! — злорадно сказал Алешка. — Только умоюсь.

Пистолет никак не находился. Попадалась все какая-то ерунда. Пустая фляжка из-под коньяка, жвачка, потрепанная карта области, драные перчатки, связка каких-то ключей, моток изоляции и два пистолетных патрона.

А «девятка» нас догоняла. И все так же истошно визжала. Прямо села нам на хвост и стала пытаться обойти и подрезать.

— Тормози, Дим, — вполголоса посоветовал Алешка.

— Держись покрепче.

Я выбрал момент, когда «девятка» оказалась прямо за нашей кормой, и резко нажал на тормоз.

Удар! Скрежет! Звон! И дребезги!

Наш джип резко скакнул вперед от толчка, а «девятка» заюлила, завертела разбитой мордой и свернула на обочину, а потом застряла в кювете.

Из нее выскочили зубодеры, стали размахивать руками и орать. Но мы их криков уже не слышали — они растаяли вдали.

А мы мчались вперед. Вот только куда? Тоже, наверное, вдаль.