Большая книга приключений и загадок

Я припустила быстрее. Мне в глаз залетело какое-то насекомое. Не в силах остановиться, я выхватила платок, на ходу стала тереть глаза… и неожиданно со всего размаха в кого-то врезалась. Меня схватили за плечи.

– Помогите! – заорала я.

– Да что с тобой, Гайка? – услышала я голос Ботаника.

Я открыла глаза, но тут же закрыла. Насекомое я так и не вычистила.

– Давай я тебе помогу… – Ботаник бережно усадил меня на траву.

– За нами следят, – тяжело дыша, выговорила я – и подпрыгнула.

Рассеянный Ботаник посадил меня на муравейник!

– Борян с Коляном признались в злодеянии? – спросил Ботаник, ничего не заметив.

– Нет. Они, кажется, ни в чем не виноваты. Если только в краже билетика. Но преступник здесь.

Ботаник огляделся.

– Здесь никого нет, – неуверенно ответил он.

– Я имею в виду – на территории усадьбы, – нетерпеливо поправилась я.

У меня страшно чесались места укусов. Зато я наконец-то выудила из глаза несчастное насекомое.

– А ты не думаешь, что у тебя просто разыгралось воображение? – спросил Ботаник.

– Но записка!

– Она могла и не иметь к нам отношения. Кто-то, скажем, затеял здесь ролевую игру и оставил булыжник как элемент реквизита.

– Да назови хоть одну игру, в которой можно «совать нос не в свое дело».

– Гм… «Мафия»?

– Ну и придумал! Ты когда-нибудь играл в «Мафию»? Ладно, проехали. Если это игра, то почему булыжник упал именно туда, где стояла я?

Я села на землю, тщательно осмотрев ее, и принялась распаковывать сверток с бутербродами.

– По случайности, – уверенно ответил Ботаник. И пустился в объяснения: – К твоему сведению, существует целая наука, занимающаяся теорией вероятности…

– Стоп, дружочек! А как насчет науки, занимающейся историей графов Юсуповых?

– Момент… О, сандвич с овощами! Обожаю овощи. Не переношу колбасу и сыр.

– Я его долго выбирала. А теперь к делу!

– Прошу прощения за то, что придется рассказывать с набитым ртом, но есть очень хочется! Результата, собственно говоря, два. Первый касается непосредственно Юсуповых, точнее князя Николая Борисовича, действительного статского советника и члена Государственного совета. У него был сын Борис, которому Николай Борисович завещал все имение, а также коллекцию картин, гравюр и целую библиотеку редчайших книжных изданий.

– Ого! – произнесла я тоже с набитым ртом.

– Да, коллега. Двадцать тысяч томов редких книг. Но, согласно одному современному биографическому труду, Николай Борисович, будучи женатым на матери Бориса, был без ума от одной из горничных. У той тоже родился мальчик, мать назвала младенца Александром. Князь сына официально не признал. Незаконнорожденный Александр не пожелал идти в слуги – видимо, сказалась благородная кровь – и, когда вырос, заложил стеной одну из комнат в домике для прислуги, устроил себе тайный вход. Только проницательный человек вроде тебя мог разглядеть его.

– Вообще-то ты сам разглядел этот вход. А дальше что?

– Он жил в комнатушке незамеченным несколько лет. Вроде бы приходил навестить мать, а потом снова забирался через подпол в пристройку. Сгубило его пьянство, которому он предавался тайно в той же пристройке.

– А второй результат?

– Щекундошку, я доем твой вошхитительный бутерброд… А второй результат касается остальных домиков с пристройками в Звенигороде.

– Почему ты говоришь о нескольких? Ведь экскурсовод упомянула только один дом – тот, где теперь находится санэпидемстанция.

– Экскурсовод не посещала местную библиотеку. А зря! Я откопал книгу «Необычные архитектурные сооружения Москвы и Подмосковья». И, знакомясь с разделом «Дома на снос», выяснил, что в Звенигороде есть несколько подобных построек. Но чтобы узнать адреса, нужно найти какой-то современный справочник по архитектуре. Я займусь этим в Звенигороде.

– В каком-то из таких домов преступники могут держать Антона… – задумалась я. – А ведь они должны пойти на снос, да?

– Еще бы! Ведь в случае пожара из подобного рода пристройки не просто выбраться. Не зря больше ста лет назад местный Городской совет запретил их.

– Значит, жизнь Антона в опасности! Надо поскорее расследовать это преступление!

– Какое преступление? – раздалось у меня за спиной.

* * *

Мы обернулись. На дороге стоял папа.

– Я тебя повсюду ищу! – гневно сказал он. – Автобус ждет только вас двоих!

– Прости, пап! – подскочила я.

Ботаник тоже рассыпался в извинениях. Но папа не обратил на него внимания.

– О каком преступлении ты говорила? – спросил он строго.

– Ни о каком, – пролепетала я, – мы играем.

Мы с Ботаником поспешили за папой. Я приложила палец к губам, и Ботаник понимающе кивнул.

– Во что? – спросил папа.

– В «Мафию», – соврала я, надеясь, что папа знает о «Мафии» столько же, сколько и Ботаник.

– Зачем ты мне врешь? – тихо спросил папа. – В «Мафию» только впятером можно играть. Все, я больше не собираюсь допрашивать тебя. Просто требую, чтобы здесь, в Звенигороде, ты не влезала ни в какие истории. У тебя богатое воображение, вечно фантазируешь что-то, а нам с мамой приходится разбираться. Учти, Гаянэ, я приехал сюда с другой целью. Прошу тебя, не мешай мне добиваться ее. И прекрати чесаться каждую минуту как дворняга!