Большая книга славянской мудрости

На Руси пасхальные яйца были двух видов – однотонные крашенки и писанки с рисунками. Первые еще называли галунками, для однотонного покраса использовали природные отвары, например, от луковой шелухи. Писанками называли яйца, на которые был нанесен традиционный орнамент, их расписывали сырыми, а после праздника выдували через соломинку и приклеивали крылья, превращая в птиц.

С. Милорадович. Приготовление к Пасхе, 1910

На зеркало неча пенять…

Как часто люди упрекают друг друга, сколько из-за этого возникает ссор, сколько обид затаивается и ложится на душу тяжким грузом. Насколько легче жить, не предъявляя ни к кому претензий! Не спешите винить во всем ближнего, посмотрите сначала на себя: а сами без греха ли? Можно полжизни потратить, переучивая других, а правильнее всего – начать с себя.

* * *

«Вздохнет наш бедный человек, если только все это припомнит себе и увидит, что это разве только карикатура и посмеянье над праздником, а самого праздника нет.

Для проформы только какой-нибудь начальник чмокнет в щеку инвалида, желая показать подчиненным чиновникам, как нужно любить своего брата, да какой-нибудь отсталый патриот, в досаде на молодежь, которая бранит старинные наши обычаи, утверждая, что у нас ничего нет, прокричит гневно: „У нас все есть – и семейная жизнь, и семейные добродетели, и обычаи у нас соблюдаются свято; и долг свой исполняем мы так, как нигде в Европе; и народ мы на удивленье всем“.

Нет, не в видимых знаках дело, не в патриотических возгласах и не в поцелуе, данном инвалиду, но в том, чтобы в самом деле взглянуть в этот день на человека, как на лучшую свою драгоценность, – так обнять и прижать его к себе, как наироднейшего своего брата, так ему обрадоваться, как бы своему наилучшему другу, с которым несколько лет не видались и который вдруг неожиданно к нам приехал. <…>

В чужом глазу сучок видим, а в своем и бревна не замечаем.

Русская пословица

Как бы, казалось, девятнадцатый век должен был радостно воспраздновать этот день, который так по сердцу всем великодушным и человеколюбивым его движеньям!

Но на этом-то самом дне, как на пробном камне, видишь, как бледны все его христианские стремленья и как все они в одних только мечтах и мыслях, а не в деле. И если, в самом деле, придется ему обнять в этот день своего брата, как брата – он его не обнимет. Все человечество готов он обнять, как брата, а брата не обнимет. <…>

Увы! позабыл бедный человек девятнадцатого века, что в этот день нет ни подлых, ни презренных людей, но все люди – братья той же семьи, и всякому человеку имя брат, а не какое-либо другое. Всё разом и вдруг им позабыто: позабыто, что, может быть, затем именно окружили его презренные и подлые люди, чтобы, взглянувши на них, взглянул он на себя и поискал бы в себе того же самого, чего так испугался в других. Позабыто, что он сам может на всяком шагу, даже не приметив того сам, сделать то же подлое дело, хотя в другом только виде, – в виде, не пораженном публичным позором, но которое, однако же, выражаясь пословицей, есть тот же блин, только на другом блюде».

Н. Гоголь, «Светлое Воскресение»

Человеческая совесть побуждает человека искать лучшего и помогает ему порой отказываться от старого, уютного, милого, но умирающего и разлагающегося, – в пользу нового, сначала неуютного и немилого, но обещающего новую жизнь.

А. Блок

Чем сильна Русь

Какая связь между людьми самая прочная, если эти люди не родственники и не возлюбленные? Прочнее всего народ объединяет вера. Князь Владимир в далекие времена принял решение обратить Русь в христианство и этим дал ее народам самую надежную опору. Ведь вера – нить, что незримо связывает всех православных, где бы они ни были.

Как счастлив дом, где все – дети и родители, без единого исключения – вместе верят в Бога… Такой дом как преддверие Неба.

А. Романова

* * *