Большая книга тренингов по системе Станиславского

Упражнение 5 Это упражнение основано на технике К. С. Станиславского, известной как тататирование. Оно выполняется сидя. Руки надо подложить под себя. В таком сидячем положении без рук тело не имеет возможности двигаться. Но до этого проработайте по подтексту следующий монолог (для девушки – рассказ Неточки, для мужчины – монолог Сатина из пьесы А. М. Горького «На дне»), создайте для него «кинопленку» видений. Поставьте перед собой текст монолога и прочтите его, заменяя слова слогами «та-та-ти-та-та-ти». Ваша интонация должна идти по линии видений. Старайтесь не пропускать ни одного «если бы», ни одной намеченной задачи, ни одной установленной по партитуре роли подробности. Постарайтесь все это передать одной голосовой интонацией. Обо всем, что будет происходить у вас внутри, выражайте только с помощью звуковой интонации. Ей одной дан простор, поэтому она должна будет проявить себя в полной мере. Пусть интонация ищет новых путей, приемов воплощения, звуковых выражений внутреннего чувствования!

Ф. М. Достоевский

НЕТОЧКА НЕЗВАНОВА

Проснулась я очень поздно. Вдруг услышала звуки отдаленной музыки. Я наскоро оделась и пошла ощупью из комнаты. Звуки становились все слышнее и слышне. Музыка гремела из смежной залы. Одна из дверей в залу была завешена огромными двойными портьерами. Я подняла первую из них. Сердце мое билось так, что я едва могла стоять на ногах. Осилив свое волнение, я осмелилась наконец отвернуть немного с края второй занавес… Боже мой! Эта огромная мрачная зала, в которую я так боялась входить, сверкала теперь тысячью огней. Бездна людей ходили взад и вперед. Я стояла как зачарованная. Мне казалось, что я все это видела когда-то, где-то, во сне… Так вот, вот где был этот рай! – вот куда я хотела идти с бедным отцом… Стало быть, это была не мечта!.. Я искала глазами отца: «Он должен быть здесь, он здесь» – думала я, и сердце мое билось от ожидания… Вдруг началась музыка, и я чувствовала, как что-то сдавило мне сердце. Что-то знакомое раздавалось в ушах моих. Наконец скрипка зазвенела сильнее, быстрее и пронзительней раздавались звуки. Все знакомее и знакомее сказывалось что-то моему сердцу. Раздался последний, страшный, долгий крик, и все во мне потряслось… Сомненья нет! это тот самый, тот крик! Я узнала его, я уже слышала его, он так же, как и тогда, в ту ночь, пронзил мне душу.

«Отец! отец! – он здесь, это он, он зовет меня, это его скрипка!» Я не вытерпела более, откинула занавес и бросилась в залу.

– Папа, папа! это ты! где ты? – закичала я и упала без сил. [23]